– Надеюсь, молодой человек, вы быстро найдете нашу потерю, – тихо сказала графиня.
– А что пропало, ваше сиятельство? – спросил я.
Проигнорировав мой вопрос со мной вместе, графиня уже вновь обращалась к инспектору:
– Вениамин Степанович, после того, как вы так понятно мне всё объяснили, я уверена, что моя просьба действительно должна быть адресована именно вам.
– Что ж, я слушаю вас, Анна Владимировна.
– Моя семья только что понесла тяжелую утрату, – сказала графиня. – Я понимаю необходимость полицейского расследования, но я вас очень прошу оградить мою семью, моих детей, от излишнего внимания. Моя дочь уже до того испереживалась, что призраков видит!
– Покойного графа? – сразу спросил я, как только наметилась возможность вставить словечко.
– Слава богу, нет, – ответила графиня, не поворачивая головы в мою сторону. – Для нее это было бы слишком сильным потрясением. Она любила отца, но этот призрак… – она покачала головой. – Господи, я, кажется, уже сама начинаю верить в проклятие. Вениамин Степанович, я вас очень попрошу провести это ваше расследование максимально тактично.
Фраза «это ваше расследование» резанула мне слух. В конце концов, это ее убитый муж в коридоре лежал. Да и сама она вовсе не производила впечатления равнодушной «черной вдовы». Даже наоборот, весь ее вид буквально кричал о том, что она едва держит себя в руках.
– Зеваки вас не побеспокоят, Анна Владимировна, – сказал Вениамин Степанович. – На крыльце дежурит городовой Матвеев, и поверьте мне, он знает свое дело. Что до расспросов, то они, увы, неизбежны. Нам нужно восстановить картину преступления.
– Расспрашивайте меня, – предложила графиня.
– Вы были свидетелем смерти вашего мужа?
– Увы или к счастью, но нет.
– Тогда вы вряд ли сможете нам помочь, – вздохнул инспектор.
– Отчего же? Я, Вениамин Степанович, не сидела тут сложа руки и картину преступления сейчас представляю лучше вас, уж простите меня великодушно.
Инспектор ее великодушно простил, и у них началась исполненная великосветской вежливости пикировка на предмет, куда нам можно совать свой полицейский нос, а куда не следует. Я уже всерьез подумывал тихонько улизнуть, благо в их беседе мне места не нашлось, и заняться, наконец, делом, когда в библиотеку заглянул дьякон.
А я даже не заметил, как он вышел. Тактично откашлявшись, дьякон добился того, чтобы графиня повернула к нему голову, и доложил:
– Там доктор прибыли. Только прощеньица просим, Федор, растяпа эдакий, Пал Палыча сыскать не смог. Другого доктора зазвал.
– Сейчас, я думаю, это уже не важно, – вздохнула графиня. – Пригласи его.
Дьякон закивал, но продолжал мяться в дверях.
– Что