Загадки остаются
Род Мининых, как известно, пресёкся. Сын спасителя России, Нефед, умер бездетным. Но за могилой Минина у Похвалинской церкви ухаживали прихожане, вряд ли бы при переносе его мощей в Спасо-Преображенский собор произошла какая-то ошибка: со дня смерти думного дворянина прошло всего полвека, кто-то даже помнил, как он призывал народ изгнать иноземцев.
Подмена, по-видимому, произошла позже. Доброхот, а им, скорее всего, был священник, вынесший мощи из подготовленного к взрыву Спасо-Преображенского собора, либо просто попутал и взял останки кого-то другого, либо он сделал это сознательно, спрятав кости где-то в другом месте. Основания для опасений были: в то время их могли просто уничтожить. Следовательно, выход был только один: направить чекистов по ложному следу.
Но можно выдвинуть и ещё одну версию. Не исключено, что, взорвав Спасо-Преображенский собор, борцы с «религиозным дурманом» спохватились: а ведь про захоронения в храме они забыли начисто! И задумались: а не нагорит ли им за это по первое число? Ладно, уж там какие-то князья нижегородские – про них и не вспомнят. Другое дело – Минин… И решили задним числом себя реабилитировать. И таким образом за останки Козьмы Минина были выданы кости, случайно попавшиеся под руку.
Какая из этих версий верна, сказать трудно. Где искать прах Минина, тоже вряд ли кто скажет точно. Да и стоит ли? Мало ли народных героев, у которых могил нет, и в то же время их помнят?
ЗАВЕШАЮ ЛЮБИМОМУ ГОРОДУ»
Благотворительность… Сегодня помощь людям, обиженным судьбой, воспринимается неоднозначно. Некоторые даже считают, что по этому поводу должна болеть голова не у граждан, а у правительства, что поддержка детдомовцев, инвалидов и других, не слишком-то социально защищенных россиян, — своего рода пиар, погоня за дешевой популярностью.
Так ли это?
Её называли святой
Первое упоминание о благотворительной акции в письменных источниках датировано началом семнадцатого века. Это было страшное время, преддверье Смутной поры. Летом 1601 года шли бесконечные дожди, пшеница и не думала поспевать, стояла «зеленая, аки трава» (ЦАНО). Народ ещё как-то смог перебиться зимой, еще были какие-то припасы, а вот на следующий год, когда опять солнце в небе совсем не показывалось, начался «глад великий». Люди, как свидетельствовал летописец, ели «всякую листву, траву и мертвечину». Некому было даже похоронить умерших.
Какие чувства владели тогда нижегородцами? Забыли ли они в таких экстремальных условиях христианские заповеди? Нет! 72-летняя вдова помещика Григория Осорьина владевшего селом Лазаревским, Ульяна, в первый голодный год безвозмездно кормила окрестных крестьян, отменила и оброк, и барщину. В 1602 году продала свое имущество, снова стала помогать тем, кто опухал от голода, больным и увечным. А когда