Её спутницы вызвали куда менее ожесточённые споры. Аристократический отпрыск знатного рода предпочёл просто не обращать на них внимания, словно тех и не существовало.
Нима подошла к тесной группе из трёх наёмников и кашлянула.
– Может, мы всё же отправимся туда, куда собирались? Мне нужно раздать вам амулеты и копии некоторых сведений, полученных от предыдущих групп.
– От пропавших без вести групп, – тихо произнёс Тэн. Нима не стала спорить, только пожала плечами и извлекла из-под одежды плоский серебристый контейнер с гравировкой дома Веллкро, щедро припорошённой голубой эмалью поверх серебристой резьбы. Крышка щёлкнула, едва заказчик сдвинул задвижку, и мягко открылась. Внутри лежали золотистые спирали на цепочках, в середине которых парил, ничем не прикреплённый, шарик прозрачного стекла. Всего амулетов оказалось шесть.
Нима протянула коробку командиру и равнодушно отвернулась.
– Эй, их шесть, а нас больше, – указал на явное несоответствие числу подарков командир. Нима повернулась к нему и сказала:
– Вы не уточнили число команды, когда об этом зашла речь. У меня свой амулет, меня можно не считать.
– Да? И кого это из нас вы тоже не собираетесь считать, в таком случае? – встрял в разговор рыжий человек, которого все звали Стукач Джейми.
– А вот это уже зависит от вас. Сумма оплаты же остаётся прежней, не зависящей от числа получателей.
В глазах заказчика промелькнули весёлые искры.
Рэнфри вспоминал, как стоял на нижнем мостике быстроходного курьера «Коготь Ветра», на открытой незастеклённой балюстраде, и ёжился вовсе не от холода. Куртка из тёмной плотной кожи была с подкладкой из пуха редкой южной птицы-водостайника, согревавшего при понижении температуры и отводившего избыточное тепло в жару. Он ещё раз посмотрел вниз, где стремительно проносились подёрнутые туманным маревом сумрачные долины и окрашенные розоватыми отблесками всходившего на востоке солнца всхолмья. «Нет, всё-таки полёты – для пилотов и воздушных кавалеристов, – подумал он, сглотнув слюну. Обычно Говард не боялся высоты, но сочетание скорости, раскачивания корпуса корабля, сделанного из легчайшего композитного сплава, и ещё чего-то неуловимого, встречавшегося только на боевых и курьерских дирижаблях, приводило к неизменному и почти необоримому