Познания в программировании у девушки оказались блестящими: в отведенное время ко всем тестовым заданиям она написала по два варианта решения. Сначала продемонстрировала «классические» и вполне ожидаемые алгоритмы, а затем, со словами «а так будет быстрее», открыла другой код, сложный для понимания и весьма оригинальный. Разумеется, мы приняли ее на работу.
Конечно, сразу раскрывать перед новым, к тому же столь мистическим образом появившимся сотрудником все карты никто не станет. Но что-то мне подсказывало: девушке можно доверять. Да и сама Хьёрн, где-то намеками в разговорах, а где-то и результатом работы, написанным «в дополнение» к основной задаче, давала понять, что прекрасно понимает, чем мы занимаемся. Поэтому никакой формальной передачи «допуска» к конфиденциальным данным не было: просто, начиная с какого-то момента, я понял, что она и так все знает, и мы стали свободно общаться на любые темы, связанные с делами компании. А вскоре Хьёрн стала нашим ведущим программистом.
В какой-то момент она зашла в наш технический отдел и попросила паяльник. А в последующие дни частенько засиживалась вечерами после работы и что-то мастерила из неисправных плат, которые мы не успели утилизировать. И, наконец, продемонстрировала мне два собственноручно перепаянных из горелой рухляди сервера. Причем работали они чуть быстрее, а грелись гораздо меньше десяти «убитых» машин, из частей которых были собраны. Затем Хьёрн уговорила меня отправить ее в двухмесячную командировку на один из «спасенных» нами заводов по производству микросхем. Благодарное руководство ставшего убыточным и снова поднятого нами на ноги предприятия разрешило девушке осваивать процессы проектирования и производства микроконтроллеров, сколько ей заблагорассудится, и даже привлекать в разумных пределах к своим проектам