– В чём дело? – спрашивал Слава.
– Я хочу, чтобы война кончилась.
– Разве война? – удивлялся он.
– Да. В Чечне.
– Но мы же здесь, а не в Чечне.
Юля с какой-то внутренней злостью говорила:
– Это неважно, они всё равно могут забрать тебя через несколько лет, когда ты вырастешь, если война не кончится. Потому что ты мальчик.
Подумав, она добавила:
– И вообще, какая разница, здесь мы или в Чечне? Война есть война.
Но она кончилась через год, и Юля с мамой спокойно выдохнули. Многие мамы тогда спокойно выдохнули, кроме тех, кто уже успел потерять на войне старших сыновей.
Но самих мальчиков, только-только вступающих в тот самый ужасный возраст, вопросы войны ещё мало волновали. Зато волновало другое. Юля видела, что и брата что-то тревожит – он стал более краток в диалогах, реже говорил с ней по душам, чаще закрывался один на кухне и что-то читал.
Когда ей надоело за этим наблюдать, она ворвалась к нему на кухню и прямо спросила:
– Ты просто пубертатная зараза или у тебя что-то случилось?
Тогда Слава вытащил из книги спрятанную между страниц смятую открытку в виде сердечка и протянул её Юле. Она её открыла, внутри было написано: «Максим я тебя люблю». Недовольно она отметила в уме, что обращение не обособлено.
– Чьё это? – спросила она.
– Моё, – хмуро ответил Слава, не глядя на сестру.
– Но ты же не Максим, – она осторожно улыбнулась.
Тогда брат посмотрел на неё – долго и выжидательно. И Юля начала понимать.
– Это ты написал…
Слава кивнул.
– Ему не показывал?
– Нет.
– И не показывай. Заклюют.
Слава, часто заморгав, отвёл взгляд. Юля умоляюще протянула:
– Ну нет, пожалуйста, не плачь… – она подошла к брату и обняла его. – Успокойся. И ничего себе не надумывай.
– Что не надумывать?
– Что с тобой что-то не так. Ну, любишь ты его и люби. Значит, так надо. Хорошо?
Брат, уткнувшись ей в плечо, то ли всхлипнул, то ли кивнул. А она гладила его по волосам, может и не подозревая, что только что спасла его от страшного зверя – внутренней гомофобии и ненависти к себе, освободила его от многих лет самоедства и терзаний, просто потому, что успела сказать брату, что с ним – всё в порядке. Успела прежде, чем кто-то другой внушил бы ему, что это не так.
«Славик, как же ты мог?»
В десятом классе у Юли появился настойчивый поклонник. Игорь умел красиво ухаживать: дарил цветы, провожал до дома и писал под окнами «Юля я люблю тибя», – в общем, воплощал собой идеал молодого человека. Только был у него один недостаток – он был восьмиклассником.
Мама посмеивалась над Юлей:
– Он так мило за тобой бегает, может, дашь ему шанс?
Юля в ответ закатывала глаза и восклицала:
– Мама!