– Оквири! Оквири!
Илья приносит подсумок, бой продолжается, но противник заметно сникает. Наконец мне всё это надоедает и я решаюсь на некий манёвр:
высовываю из-за камня свою больную, но совершенно необходимую мне голову и напряжённо вглядываюсь в темноту. Вот! Усташ опять «заголосил», я различаю слабенькие точечки вспышек. Навожу ствол, покрепче упираю магазин в камень, как в станок и разряжаю полный магазин. Ибо не люблю скупиться, когда дело касается друзей. Тишина. И пулемёты смолкли. Какое-то время я лежу неподвижно, слушая ночь, и вдруг ощущаю, что ноги мои сейчас отпадут от холода. Стремглав – к костру.
Возвращаются Милан и Радо. «Ты, кажется, его уделал», – бросает Милан. Мы скупо обсуждаем ночной бой, особо болтать нет повода: обычная боевая работа, воевали 40 минут. Правда наблюдатель Сречко утверждает, что усташи вели огонь не с двух, а с трёх направлений. Возможно. Я третьего направления не видел. Гляжу в огонь и тупо размышляю, что я сотворил с «другом». Убил? Ранил?
Маловероятно. Скорее всего он смылся. А если убил или ранил? Мысли лишние, но лезут в голову. Я зябко поёживаюсь в январской ночи. Ну что ж, такова у усташа судьба – лежать в заснеженных кустах, а моя – греться в дыму костра. По крайней мере сегодня. Впрочем, костёр давно пора гасить, что мы и делаем. Январская ночь – 14 часов, одиннадцать из которых предстоит провести в ненавистной пещере, а три – совершенно невыносимых – на наблюдательном пункте, «на страже», как здесь «кажут». Я длинно матерюсь и лезу в пещеру, при свете свечи завертываюсь в свой неполноценный спальный мешок и утешаю себя словами Че Гевары: преодоление трудностей солдатского быта есть первый этап победы над врагом.
А мы всё преодолеем и всё вынесем. Я лежу, упёршись взглядом в потолок и жду, когда же придёт сон.
9 января 1993 г., с. Польице.
У СВОЕГО ПОРОГА
Сербское село Рапти веками делило участь этой многострадальной земли. Какие только завоеватели его не сжигали и не разрушали! Очередной раз Рапти было сожжено дотла немецкими захватчиками и хорватскими фашистами, усташами, 18 октября 1943 года за связь с партизанами. Часть из 277 жителей погибла в огне пожара, часть расстреляна у стен своих домов, часть угнана в лагеря, где многие умерли. В послевоенные годы Рапти так и не смогло полностью оправиться от погрома, однако вернувшиеся, тяжким крестьянским трудом всё-таки наладили сытую, обеспеченную жизнь. Да что говорить, последние годы, считай, богато жили: дома добротные, каменные, закрома не пустовали, скотины полон двор, легковушка, а то и две у каждого.
Но началась очередная война и к селу опять подступили усташи. Все сорок раптинских семей, прихватив, что поценнее, ушли на территорию, контролируемую сербским ополчением. Женщины и дети устроились по родственникам, мужчины взяли в руки