на оси в центре, на которой она могла свободно вращаться, и помещали в круглую коробку. Сделанная из мягкого железа стрелка имела склонность терять свой магнетизм, и время от времени ее приходилось вынимать из коробки и «подпитывать» от естественного магнита, который имел при себе каждый лоцман. На картушку компаса были нанесены деления восьми основных «ветров» и их более мелкие деления общим числом 32, а иногда 64. Поэтому можно было считывать румбы до 5–6°, хотя градусы как мера румба на компасе и в то время, и долго еще не использовались, и один из первых уроков, который получал начинающий моряк, состоял в том, чтобы научиться правильно называть все румбы компаса в прямом и обратном порядке. Любопытно, что нет упоминаний о курсовой черте – указательной отметке на корпусе компаса, напротив которой читали курс корабля до конца XVI в. Очевидно, рулевой определял направление движения по мачтам или носу судна. На кораблях любого размера, вероятно, имелись два компаса – один для рулевого и один для офицера, который определял курс корабля. Когда компасом пользовались в море, его защищали от погодных условий и устанавливали на такой высоте, чтобы рулевому было удобно его видеть. Ночью возле него ставили лампу. Во многих инвентарных корабельных списках XV–XVI вв. упоминаются сундуки для ламп и компасов, хотя никакой более подробной информации об этих предшественниках современных нактоузов у нас нет. Шарниры – поворотные кольца для удержания компаса в ровном положении при качке корабля – использовались по крайней мере с начала XVI в. Отклонение не было серьезной проблемой на кораблях, которые содержали незначительное количество железа, но на тот факт, что о его существовании знали в XVI в., указывает часто повторяющаяся настоятельная рекомендация, чтобы нактоузы были закреплены деревянными клиньями, а металлические детали компаса – ось и поворотное кольцо были сделаны из латуни.
Компас появился в атлантической Европе из более развитого Средиземноморья. Традиционно его происхождение связывают с портом Амальфи. Другой очень важный инструмент, от которого зависела безопасность корабля, был лот – более простой и еще более древний, который вполне мог появиться независимо на атлантическом побережье; конечно же, им более постоянно пользовались там, чем в Средиземном море. В большинстве регионов Средиземноморского бассейна берег круто обрывается до значительных глубин; море чистое, так что на мелководье можно увидеть дно; и сравнительно редко бывает туман. Поэтому редко возникает необходимость делать промеры глубины. Вблизи берегов Атлантики, с другой стороны, морское дно уходит от береговой линии то круто, как у берегов Испании и Западной Ирландии, то отлого, как к западу от Ла-Манша, до глубины около 100 морских саженей (или 600 футов, или около 183 метров), прежде чем резко уйти на большие глубины. Внешний край континентального шельфа – линия, где континентальный склон круто вздымается вверх к поверхности моря, четко определяется дальностью 100 фатомов
