естественных чувств может легко трансформироваться в ощущение того, что означает подобная потеря, и тогда даже очень слабый импульс может поднять эти чувства до уровня трагедии. Из этого столкновения предмета и опыта вдохновение поэта, как мы его называем, создает хорошо понятную всем картину мира, разрушающего самого себя. Так родственники замерли от горя. Их руки опустились, они со страхом и болью взирают на тело убитого, не решаясь взглянуть друг на друга; никто не решается произнести хоть слово. На какое-то мгновение жизненные силы их покинули. Никто ничего не понимает, ум колеблется между двумя возможностями. Это состояние хорошо выразил Беовульф в своей фразе о короле Хределе: «Вождь был не властен / за смерть возмездием / воздать убийце. / Ведь и постылого / отец не в силах / сына подвергнуть / позорной казни!» Вместо прежней решимости, которая никогда не изменяла богам, на них напало оцепенение. Они не могут придумать ничего иного, как только послать гонца в Хель, и даже обращаются ко всем живым и мертвым с просьбой вызволить Бальдра из царства мертвых своими слезами. И это не преувеличение, если перенести эту ситуацию в мир людей. Родственники, согласные терпеть позор, не имеют сил для мести или обороны. Постигший их удар слишком силен для них. Они неохотно склоняют головы там, где должны были бы твердо стоять. Они сражаются без надежды победить, уверенные в том, что беда от них не отступит. Такое состояние древние называли отчаянием, то есть неспособностью найти выход, а в таком состоянии семье не уцелеть.
Воины бросили Беовульфа, своего короля, сражавшегося с драконом; в поэме последствия их трусости описаны такими словами: «За то отныне / и вам не будет / даров сокровищных, / нарядов ратных, / ни радостей бражных; / и вы утратите, / землевладельцы, / наделы наследные, / когда услышат / дружиноводители / в краях сопредельных / о том, как в битве / вы обесславились! / Уж лучше воину / уйти из жизни, / чем жить с позором!»
Бесчестие одиночки подобно смерти, бесчестие рода – мору; семья, подвергшаяся бесчестию, оказывается в изгнании или в изоляции. Беда такой семьи заключается не только в презрении людей – стыд делает родственников недостойными участвовать в делах общины и вообще быть в ней. В нем есть что-то неправильное. Если бы трусость отдельных людей не передалась их товарищам и не помешала им продемонстрировать свою храбрость, семья не превратилась бы в гнилой куст, который можно одним усилием вырвать из земли и выбросить в поле. Отсутствие фрита в крайнем своем проявлении является болезнью и отождествляется с отсутствием чести. Таких людей северяне называли нидингами (mdingur) – изгоями, отщепенцами, ничтожествами – то есть людьми, у которых отсутствует то качество, которое превращает личность в человека и родича.
Мы встречаемся со словом «бесчестие» на каждом шагу. В нем заключен страх потери чести. И в каждом новом случае это слово приобретает все более глубокое и более пренебрежительное звучание. Нечестивец – человек, потерявший все свои человеческие качества, ничтожество.
