Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1. Николай Федорович Дубровин

смотрели на все его действия. Неохотно шли они в круг слушать присланный Давыдову указ Военной коллегии, но когда, выслушав его, узнали, что велено отрешить от присутствия старшин, взыскать с них положенный штраф и удержанное ими у казаков жалованье, то временно успокоились, хоть и ненадолго, потому что комиссия, по их мнению, повела дело не так, как бы следовало, и не согласно с данными указами. Члены комиссии начали с того, что предложили присутствующим в войсковой канцелярии вопросные пункты, по которым оказалось, что положенный от Военной коллегии штраф старшины Суетин и Митрясов заплатили, а остальные еще не заплатили, потому что по резолюции коллегии велено было «взыскать штраф с такой предосторожностью, чтоб от единовременного взыскания в бедность и неимущество прийти не могли, и расположить то взыскание, смотря каждого имущество, по срокам». Следуемое войску жалованье и деньги за провиант за первые пять лет, по показанию старшин, «были зачтены в откупы, а за два года из наличных больше половины в жалованье роздано, а остальное казаки по упрямству не берут». Рыбу ловить и сено косить никогда запрещаемо не было. В заключение старшины в приходе и расходе денежной суммы представили шнуровые книги, начиная с 1766 года.

      Заявление старшин не могло быть ни опровергнуто, ни утверждено без показаний челобитчиков, не могло быть также, без показаний самих казаков, определено и то обстоятельство, в состоянии ли не заплатившие еще штрафа старшины внести его и в какое время. Поэтому Давыдов и Дурново, согласно высочайшему повелению, потребовали от войска доверенных для проверки как книг, так и показаний старшин. Видя в этом требовании уничтожение результатов следствия, произведенного Потаповым, войско отказалось произвести выбор и после долгих настояний и собранных несколько раз кругов согласилось наконец на требование, но с тем, чтобы старшины Митрясов, Суетин и Пономарев, как ответчики, были отрешены от присутствия в войсковой канцелярии, а на место их были бы выбраны войском другие лица. «А как по справке оказалося, – доносил Дурново[73], – что присутствующие в войсковой канцелярии старшины положенный на них штраф заплатили и в приход оный в 1766 и 1767 годах в книгах действительно записан», то комиссия, без точного исследования, не признала возможным отрешить старшин совсем от присутствования в войсковой канцелярии и выбрать вместо них других. Со своей стороны казаки просили со слезами Давыдова и Дурново, чтобы поступили по указу. Но «они[74], не внемля просьбе, – показывали казаки, – старались больше за старшин, обходясь с ними приятельски». Таким образом на первых же порах произошло весьма крупное разногласие: следователи не сменяли старшин, а казаки отказались выбрать уполномоченных. Вслед за тем в войсковом кругу, 9 марта, было прочитано высочайшее повеление о командировании в Кизляр 500 человек казаков на смену той команды, которая там находилась уже более двух лет, и указ Военной коллегии о командировании всего Яицкого войска в погоню за бежавшими калмыками. Объявление это было принято войском с большим неудовольствием,