Но, почти сразу же, когда услышал крики, доносящиеся с площади, передумал.
Я притянул, вампира к себе, который упал на колени и начал быстро бормотать ахинею вроде: «господин, повелитель». Посмотрел ему в глаза и сказал:
– Ты не обманываешь людей, а помогаешь им. Всё так же не сообщаешь, что ты есть, но и не используешь свои способности в корыстных целях. Питаешься кровью животных, но не убиваешь, а берёшь только необходимое количество их крови.
Я не знал, работает ли моя способность внушать свою волю на вампирах, поэтому пришлось немножко подождать перед тем, как понять, что сработало. После, оставив задумчивого, будущего ярого гуманиста и лидера своей деревни, размышлять о своём поведении, я понёсся обратно.
Люди, выстроившиеся в ряд, по цепочке передавали воду, которую черпали с колодца вёдрами. У деревенских, не было шансов хотя бы локализовать разгоревшееся пламя, которое перекинулось на большую часть строений. Поэтому, мне не составило труда вызвать сильный ливень и помочь им.
Капельки дождя, отстукивали чечётку по крышам домов, укрывая город чудодейственной завесой. Вода, заботливо обволакивая всё кругом, вступила в схватку с разбушевавшимся огнём. Комки грязи, которые ветер невидимой рукой бросал в окна и части каркаса, перекрывали подачу кислорода огню. Но в тот момент, когда, показалось, что самое страшное осталось позади. Пожар уже не был настолько не контролируемым, что попытки потушить его увенчались успехом, душераздирающий крик пронзил округу.
Я и не заметил, как девушку, которая вместе с другими обвиняемыми была привязана за руки к столбу, убили местные; вероятно в порыве гнева считая её «порождением зла». Струйки крови сочились из колотых как от удара ножом ран. Её длинные, грязные, черные как смоль волосы ниспадали до пупка. А мертвое тело неестественно, судорожно подёргивалось. Ещё мгновение и блеск бледно-голубых глаз мелькнул в темноте.
Увидев это, местный паренёк – младший сын того старика в равных и грязных лохмотьях, который был привязан по соседству и время от времени что-то безнадёжно бормотал в пустоту – подбежал к «дьявольскому» созданию и начал тыкать в неё палкой. Наносить, сильные удары по голове, которая то и дело качалась как неваляшка. Спустя пару мгновений, он остановился и судорожно дыша, повернулся лицом к вопящей публики, которая всё также продолжала орать и свистеть в поддержку юнца.
Руки его были в крови, а не лице звериный оскал. В глазах чертики и улыбка полная безумия, показавшаяся мне слегка наигранной, что бы быть правдоподобной – нервной.
Парень поднял топор вверх, что заботливо ему подал молодой мужчина. И разворачиваясь к мертвой девушке, чтобы завершить начатое, закричал от боли, которая словно пронзила его насквозь – настолько громко и чувственно, что страх, как атомная бомба цепного механизма, взорвал толпу. Я хотел успокоить его пыл. Но уже