Четыре черненьких чумазеньких чертенка
Чертили черными чернилами чертеж.
Они почти утратили надежду
Построить из бочонка светлый дом,
Но все чертили чертежи, как прежде,
И все искали счастье за углом.
И все мечтали завести котенка,
И все стремились обуздать галдеж,
Четыре странных маленьких чертенка,
Чернилами чертившие чертеж.
Волшебник по лесу бродил,
Да в нем невзначай заблудился,
Шкатулку свою обронил,
И ларчик упал и разбился.
А твари лесные пришли
И взяли себе понемножку
Всего, что в шкатулке нашли
На память,
на час,
на дорожку.
Кто храбрость,
кто честь,
кто красу,
Сполна наигрались да бросили,
И выросли дебри в лесу,
И сладостно заплодоносили.
Волшебных плодов аромат
Тревожил пролетные стаи,
А краски взрывали закат,
А что было дальше, не знаю.
Но в каждом рожденном штрихе
То словом, то нотой, то знаком
Являются странности те
Что спали, сокрытые мраком,
В глубинах далеких веков
И в недрах неведомых далей,
И вырвались вдруг из оков,
И вдруг вдохновением стали.
В стремленье позолоту лжи отринуть,
Чтоб самому себе не в сладость лгать,
Скажи, готов ты просто сердце вынуть,
Так, просто, вынуть сердце и отдать.
С негодованьем отвергая сплетни,
Иль с упоеньем вспоминая день,
Не торопись судить чужие бредни,
Остановись.
И оглянись на тень.
Живя не чувствами,
а представленьем,
Ты избежишь волнений и тревог,
Не испытав и сотой доли тени
Того, что гений предоставить мог.
И в лабиринтах праведного мира,
Пылясь на полках и при ярлыках,
Ты избежишь ругательства кумира,
Не вздрагивая нервно при звонках.
Ты избежишь невероятной боли,
Презренья обустроенных невежд,
Играя лакированные роли
Чужих желаний,
образов,
надежд.
И снова хмельною отвагой полны
Мистерии ночи и света,
Ликующим счастьем запойной луны
Рыдает влюбленное эхо.
Страшась обнаружить залогом утрат
Оскому увядших желаний,
Разбойное сердце внимает парад
Оброка надежд предсказаний.
Мой сон –
безмятежная глыба, пока
Запретные маски прозренья
Возносятся в зыбком потоке греха
Пугливой игрой полутени.
Сквозь звезд золотые ресницы
Пронзает таинственный взгляд,
И