Солнце уже оторвалось от горизонта, и я всё не мог понять, как пронеслось это время. Сделав шаг в пропасть, Йол-Тенгри обернулся соколом и, рухнув с обрыва, взмыл в лазурное небо.
Глава 4. Тілек
Собираясь в экспедицию, я внимательно изучил информацию обо всех святых местах Южного Казахстана, которые мне предстояло посетить. Я никогда не был особо религиозным человеком, но посмотреть на знаменитые суффистские святыни было очень интересно. Чтобы ненароком не оскорбить чувства верующих в мечетях и мавзолеях, я зазубрил и как скороговорку повторял себе в самолёте, летящем в Шымкент: «Сначала омовение, заходить босиком, только с правой ноги, выходить вперёд спиной, только с левой, не наступать на порог». Меня переполняло волнение.
Шымкент оказался шумным и многолюдным городом с таким множеством кафе, столовых, пиццерий, ресторанчиков, закусочных и других заведений общепита, что казалось, его гости и жители только и делают, что едят. Узнать город ближе времени не было. Я взял в аренду машину, оплаченную заказчиком, и отправился в село Сайрам[25], на съёмки мавзолеев родителей Кожахмета Яссауи: Ибрагим-ата и Карашаш-ана. Посетителей там почти не было, и я очень быстро закончил свою работу, попутно отсняв живописный сайрамский рынок.
В запасе была пара дней на Сайрам-Угамский природный парк, и я попытался за короткий срок получить о нём максимальное представление. Увидеть удалось немного – в основном пышно цветущие сады и склоны. Говорят, вдоль здешних речек растёт самая крупная и вкусная боярка во всём Казахстане. Я решил, что надо будет обязательно приехать осенью и попробовать её.
На крутых склонах ущелий небольшими табунами паслись кони, рядом с ними грели на солнце свои тощие тела охотничьи собаки тазы, вряд ли служащие пастушьим нуждам, но часто встречающиеся на юге Казахстана.
Путь к верхушкам гор преграждали неподступные осыпающиеся скалы, в которых зияли тёмные провалы пещер. Из-за абсолютно прозрачного весеннего воздуха всё казалось очень близким, однако на подъём к подножью одной из таких скалистых вершин у меня ушло полдня.
Настало время возвращаться в Шымкент, чтобы из него выдвинуться дальше, в сторону Туркестана, и уже на следующий день я гулял по реконструированным улицам древнего Отрара. Слушая рассказ гида о кровавой истории города, я пытался представить, как больше восьмисот лет назад здесь бурлила жизнь. Экскурсовод рассказывал, что это был город научной, культурной и ремесленной элиты. Я думал о волшебных вечерах с восточной музыкой и зажжёнными факелами, о ярких шумных базарах и знаменитых отрарских банях. О том, как сюда со всех сторон съезжались караваны Великого Шёлкового пути… Как, несколько месяцев защищая свой дом от монгольских войск, горожане не предполагали, что все до единого сгинут – кто под клинком, кто в пожаре, кто в рабстве – и всё из-за слабости одного-единственного предателя. И о том, что даже после полного разрушения Отрар восстановился, чтобы, однако, быть снова втоптанным