– Тодд? – говорит он, облизываясь.
– Ой, прости!
Девчонка смотрит на меня, на Манчи, потом достает из своей пачки горсточку фруктов и протягивает моему псу. Когда он подходит, она невольно отшатывается и роняет еду на землю. Манчи все равно: он тут же все уминает.
Я киваю девчонке. Она не кивает в ответ.
Ночь уже в полном разгаре, и вокруг нашего костра стоит непроглядная темень. В дыре, проделанной в кронах деревьев упавшим кораблем, мерцают звезды. Я пытаюсь вспомнить, не слышал ли на прошлой неделе какого-нибудь грохота с болота, но такой звук мог запросто утонуть в прентисстаунском Шуме и остаться никем не замеченным.
Я вспоминаю об одном знакомом проповеднике.
Почти никем.
– Тут оставаться нельзя, – говорю я. – Мне жалко твоих родителей, правда, но за нами будет погоня. Даже если Аарон умер.
При упоминании Аарона девчонка вздрагивает – едва заметно. Он что, назвал ей свое имя? Или как?
– Прости, – извиняюсь я, сам не знаю за что. Поправляю рюкзак. Он кажется невыносимо тяжелым. – Спасибо за еду, нам пора. – Я внимательно смотрю на нее. – Если ты, конечно, с нами.
Девчонка секунду смотрит на меня, а потом мыском ботинка спихивает горящие ветки с зеленой коробочки, снова нажимает кнопку и без всякого страха обжечься берет коробку в руки.
Эх, вот бы мне такую штуку!
Девчонка прячет ее в сумку, которую вынесла из корабля, а потом перекидывает лямку через голову, как будто это рюкзак. Как будто она с самого начала собиралась идти со мной.
– Ну, – говорю я в ответ на ее безжизненный взгляд, – выходит, мы готовы.
Ни я, ни она не двигаемся с места.
Я оглядываюсь на ее ма и па. Девчонка тоже, лишь на секунду. Мне хочется ей что-нибудь сказать, что-нибудь утешительное, но разве я могу? Только я решаюсь открыть рот, как девчонка начинает рыться в сумке. Может, хочет запомнить родителей, исполнить какой-то ритуал или еще что… Но нет, она достает из сумки то, что искала, и это оказывается всего лишь фонарь. Значит, она все-таки умеет им пользоваться!
Девчонка проходит мимо меня и преспокойно идет дальше, будто мы уже отправились в путь.
И все? Ничего, что тут ее мертвые родители?
Секунду я провожаю ее взглядом, потом окликаю:
– Стой!
Она оборачивается.
– Нам в другую сторону. – Показываю налево. – Сюда.
Я начинаю шагать в правильном направлении, Манчи бежит за мной. Оглядываюсь – девчонка тоже идет следом. Я бросаю быстрый взгляд ей за спину: как же хочется остаться и посмотреть, не завалялось ли на корабле еще каких-нибудь интересных штуковин! Но нет, надо идти, хотя на дворе ночь и мы ни минуты не спали, все равно мы должны идти.
И мы идем, пытаясь различать между деревьев горизонт и шагать