– Как, совсем никогда?
– Ну разве чтобы поменять его на новый, – улыбнулся Бурхан. – Обрати внимание, он состоит из трех тесно переплетенных нитей. Точно также и наш видимый, материальный мир являет собой суть взаимодействия трех гун: саттвы, раджаса и тамаса. Все, что есть на этом свете – и хорошее, и плохое – всего лишь плод их причудливой игры.
Йогин на секунду задумался, будто осмысливая внезапно появившуюся идею, и продолжил:
– Формально ты уже достиг нужного возраста, не хотелось бы и тебе познать древнюю культуру Востока, приобщиться к сокровенным знаниям Патанджали? Поверь, в них скрыта Великая Истина, а в тебе я вижу неплохой потенциал.
Юноша недоуменно переводил взгляд с одного мужчины на другого и молчал. Муса выдержал паузу, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:
– Впрочем, возможно пока еще рано. Не будем спешить. Ты должен сам прийти к такому решению, а для этого тебе придется еще немного повзрослеть. Отложим наш разговор на будущее.
Случилось так, что следующая встреча Арсения с Мусой Бурханом состоялась только через пять лет, уже непосредственно перед самым университетом. И снова они с Малаховым, как и тогда, в первый раз, заявились в гости к почтенному старцу. Тот торопливо протопал навстречу гостям характерной шаркающей походкой и протянул Арсению сморщенную, морщинистую руку. Взгляд его был открытым и добродушно-приветливым. Рукопожатие оказалось неожиданно сильным. Это небольшое тщедушное тельце хранило в себе еще много жизненной энергии.
На этот раз атмосфера необычной квартиры оказалась гораздо более привычной для взгляда человека, неискушенного в восточных тонкостях. Свет, густым мощным потоком падающий через свободные от штор окна, напрочь убивал былой налет мистической таинственности, который Арсений столь бережно хранил все эти годы в своей памяти. Сам мастер абсолютно не изменился внешне, но теперь встречал их на кухне за чашкой чая в обычных совковых трениках с обвисшими коленками.
Надо сказать, что подобная картина несколько обескуражила юношу. И если первый визит произвел на него столь неизгладимые впечатления, то теперь, наоборот, созданная ранее иллюзия стремительно рассеивалась, словно туман от свежего морского бриза.
Малахов заметил такое его состояние:
– Ты вырос, теперь уже нет нужды в дешевых эффектах. Не то чтобы мы разыгрывали перед тобой спектакль. Отнюдь! Муса действительно старается придерживаться восточных традиций, но при этом он продолжает оставаться обычным советским человеком.
– Откуда взялось это древнее учение, доподлинно неизвестно, – йогин сразу же перешел к самой сути, но Малахов как опытный преподаватель предпочитал не оставлять