Все то ласковое, податливое и доброе, что было в ее душе, исчезло в один миг, сменившись твердой решимостью переломить чужую волю и исполнить свою собственную.
– Кому должен? – опешил Вячеслав.
– Мне. – Анна притопнула ногой. – Забыл, как меня на лугу с быком бросил?
В наступившей тишине было слышно, как часто и взволнованно дышит Вячеслав. Наверняка он сейчас прикидывал, что будет, если сестра разболтает правду отцу. На самом деле она не собиралась делать этого, но и разубеждать брата тоже не спешила.
– Знаешь, что тебе будет, Анютка, если отец узнает, что ты подглядывала? – спросил он.
Лучше бы он этого не говорил. Смерив его ледяным взглядом, Анна произнесла, почти не разжимая губ:
– Тогда о тебе тоже узнают. И о том, что ты давно в библиотеке ошиваешься.
Голова Вячеслава дернулась как от удара. Он еще некоторое время мерялся с сестрой взглядами, но первым опустил глаза.
– Что мы с тобой ссоримся, как маленькие? – пробурчал он.
Анна молча ждала.
Вячеслав отсчитал нужное количество половиц от ему одному известной точки и ловко разобрал часть пола. Когда они склонились над отверстием, стол загородил их от посторонних глаз. Теперь, войди кто-нибудь в библиотеку, можно было притвориться, что они уронили что-то и искали на полу.
Заглянув в дыру, Анна поняла, почему Вячеслав выбрал именно это место. Ткань, застилающая потолок, расходилась здесь гораздо шире, позволяя беспрепятственно наблюдать за происходящим внизу. Был виден не только трон, но и постамент, и ступени, и парадные скамьи, обтянутые сафьяном, положенным поверх войлока. Здесь уже рассаживались приближенные князя Ярослава, занимая места по давно заведенному распорядку, согласно которому кто сидел к трону ближе, тот находился в большем почете. Кто успел снять шапку, кто только делал это, и затаившиеся наверху видели под собой множество макушек – густо заросших, нечесаных, поредевших, голых, седых, со слипшимися волосами и с пышными.
Митрополиту поставили отдельное кресло на львиных лапах, два священника стали по обе стороны, одинаково переплетя пальцы под животами. Ярослав взошел на престол, когда все уже сидели, покашливая, шмыгая носами и двигая ногами, чтобы разместить их поудобнее. Анна обратила внимание, что отец стал хромать гораздо сильнее обычного и завел себе посох, без которого прежде обходился.
Ее сердце сжалось от мысли, что он совсем уже старый и скоро его не станет. С кем тогда она останется? Кто будет о ней заботиться, защищать ее, любить? Пусть отец не умел проявлять нежных чувств, но все же за его спиной Анна чувствовала себя в безопасности, как за неприступной крепостной стеной.
Отбросив ладонь Вячеслава, словно ненароком легшую на ее ногу, она вся обратилась в слух.
Поначалу разговоры шли о скучных и малопонятных Анне государственных делах. Обсуждали количество рабов и полюдья, необходимость нового вооружения, размеры дани и оброка. Затем Ярослав строго отчитал тысячника младшей дружины.
– Дело не в том, что вы бежали с поля битвы, –