Стоявший на обочине дороги полицейский поднял руку, делая мне знак остановиться, и я притормозила.
– Добрая ночь, мэм, – сказал он мне, наклонившись и заглянув в окно машины. Полицейский был очень молод, почти мальчик – форма на нем смотрелась как маскарадный костюм. – Куда вы едете в такой час?
– В направлении Пятнадцатой авеню.
– Я могу взглянуть на ваши документы?
Я достала из бардачка технический паспорт и страховку, после чего открыла бумажник и продемонстрировала полицейскому водительские права.
– Спасибо, мэм. Будьте так добры, покажите мне ваш паспорт.
– С моими документами что-то не так? – полюбопытствовала я.
– Обычная проверка.
Я протянула полицейскому паспорт. Он прочитал мое имя, и взгляд его остановился на графе с адресом.
– Мисс… – Он сделал паузу, поднес паспорт чуть ближе к глазам. – Нортман?
– Можно просто Элис, – кивнула я с улыбкой.
– Как я вижу, вы живете в Мирквуде?
– Так и есть. Я приехала к старому другу.
Полицейский вернул мне документы.
– Неужели вы проделали путь на машине от Мирквуда до Треверберга, да еще и в одиночестве?
– Да. Я люблю долгие поездки, это располагает к размышлениям.
– У нас объявилась шайка бандитов, они повадились воровать машины и избивать водителей. Пожалуйста, будьте осторожны.
– Похоже, в этом городе мало что изменилось с тех пор, как я была тут в последний раз.
Заметив появившееся на лице полицейского недоумение, я улыбнулась и кивнула ему.
– Я часто бываю в ваших краях.
Полицейский взял под козырек и помахал мне рукой, желая приятного пути. Я вырулила на дорогу и направилась к перекрестку – до дома Билла оставалось немногим больше десяти минут.
Я и понятия не имела, чем сейчас занимается Билл. Конечно, я могла бы поинтересоваться, могла бы даже проверить это сама, но смысла в этом не видела. Может, он открыл новый бизнес, может, продолжил старый. А, может, воплотил свою давнюю мечту и открыл юридическую контору. Но уже без компаньонов – чтобы он там был царь и Бог, и чтобы никто не смел ему указывать.
Поднимаясь в лифте на нужный этаж, я пыталась представить его лицо на моих похоронах (я знала, что он туда приходил). Он плакал? Улыбался? Пытался изобразить вселенскую скорбь? Из всех присутствующих ему приходилось