– Не откажите, пожалуйста, мне в удовольствии увидеть вас сегодня вечером у входа в городской парк.
Несмотря на то, что Хана сегодня, впрочем, как и всегда, не потребляла спиртных напитков, она как-то бездумно, неожиданно даже для самой себя, тихо проговорила:
– Разве могу я отказать благодетелю, который помог мне получить работу, в которой я так нуждалась!
– На самом деле, благодетель не я, – усмехнулся Лазарь, – а подполковник Гущин. Он ведь не только вас обеспечил работой, а и меня пригласил преподавать общественные дисциплины в училище.
– Может, и покровителя пригласим на свидание? – кокетливо расплылась в улыбке Хана.
– Нет уж, не стоит, обойдёмся как-нибудь без него, – неожиданно рассердился Лазарь, – я привык в разведку в тыл врага без командира ходить.
– Так это я, значит, – тыл врага, – кокетливо развела руками Хана, – ну-ну, посмотрю я вечером, на что способны разведчики.
На самом деле, смотреть было нечего. Хане сразу понравился этот молчаливый интеллигентный капитан. Чуть позже она поняла, что это мгновенно охватившее её чувство лирические писатели и называют любовью с первого взгляда. Но уже тогда, в приёмной подполковника, её девичье сердце затрепетало в ожидании невиданного ранее, чистого и душевного порыва. Её не покидало всё нарастающее ощущение, что сегодня должно произойти что-то необыкновенное.
В то суровое послевоенное время больше надо было заботиться о хлебе насущном, чем размышлять о чувственном и плотском. Однако, пусть смеются неверующие в неисполнимые чудеса, но так уж случилось, что и капитан Гофман в одно мгновение влюбился в новоявленную секретаршу своего однополчанина. Но показывать это прилюдно в те самые времена ещё не было принято. Когда вечером Лазарь прибыл, по-военному выражаясь, в распоряжение Ханы, он был настолько взволнован, что и слова вымолвить не мог. В разведке в тылу врага было несравненно легче, чем выстраивать отношения с красивой девушкой, которую он полюбил всем сердцем. Так они и гуляли по тенистым аллеям городского парка, разговаривая больше красноречивыми взглядами, чем никому не нужными в этот момент словами. Когда же Лазарь, провожая Хану, остановился у калитки её неказистого дома, он мысленно проговорил самому себе:
– Это что ж получается, разведчик чёртов, на фронте не боялся ни голода, ни холода, ни вражеской пули, а тут слова ласкового не можешь сказать девушке, которая так понравилась тебе!
Видимо, психологическая встряска направила работу его мозговых извилин в нужное русло. Сам не ожидая от себя такого порыва, он вдруг осторожно притянул Хану к себе и, неумело поцеловав её в пухлые губы, так же быстро отпрянул и, припав на одно колено, едва