Директор растерялся с ответом. Такого от работяги он не ожидал. Инициативу упустил. Ворошилов его стал давить экономической частью требований. Хржановский попробовал отговориться тем, что для их выполнения нужны изменения в законодательстве. Клим, с улыбкой глядя на растерявшегося директора, попросил не вводить депутатов в заблуждение, они же ведь не просят увеличить рабочий день сверх установленного законом. Закона же, который устанавливает и минимальный рабочий день, и максимальную зарплату не существует.
Переговоры длились долго. Дирекция пошла только на незначительные уступки, вроде обязательного вежливого обращения с рабочими, и ультимативно потребовала забастовку прекратить, завтра всем выйти на работу.
– Пока все наши требования не будут удовлетворены, ни о каком возобновлении работы даже речи быть не может. Разговор продолжим завтра, – отрезал Ворошилов.
Он не рассчитывал, разумеется, что владельцы «Паровозостроительного завода Гартмана» сдадутся при первом же нажиме. Более того, он знал, что за свои барыши они будут держаться до последнего, но не отступят, пока на них не надавят… власти. Буржуй только под давлением властей может пойти на уступки. Пока он чувствует под собой опору в виде государства – он сила. Нужно было эту опору вышибить.
Луганцы это понимали, и подготовились к этому заблаговременно. Пока на Гартмановском заводе происходили события первых дней стачки, комитет РСДРП(б) распространил по другим заводам листовки с призывом к рабочим поддержать своих товарищей-паровозостроителей, выйти на всеобщую забастовку. Еще до начала первых переговоров с администрацией паровозостроительного завода, комитетом были получены ответы от представителей большинства других предприятий города, что рабочие готовы бастовать. Даже предварительно, еще до начала всеобщей забастовки, была подготовлена листовка с таким текстом:
«Товарищи! Вчера мы, рабочие и работницы города Луганска, присоединились к товарищам – рабочим завода Гартмана и объявили забастовку с целью улучшения своей жизни, своего быта…».
Т.е., предусмотрено было всё до мелочей, и развитие событий было предугадано в точности. Оставалось только ждать. И ожидания оправдались. В поддержку паровозостроителей прекратили работу почти все заводы города, две типографии, аптеки, мастерские, ряд магазинов. Оставался в стороне только государственный пороховой завод. И тогда луганские большевики сделали то, что было повторено в Петрограде, когда бастующие ткачихи пошли по предприятиям города.
Двухтысячная колонна гартмановцев двинулась к пороховому заводу. По пути к ней присоединялись бастующие других предприятий и к воротам казенного завода уже