– Преследовать гвельфов от Дзапполино до самых стен Болоньи. Попытаться ворваться в городские ворота на плечах отступающих и удерживать башню до подхода подкреплений.
– И что?
– Не получилось. Болонцы успели запереть ворота.
– А это что такое?
– Ведро.
– Какое ещё ведро?
– Болонское.
– Я приказывал привезти болонское ведро?
– Нет.
– Ну так какого дьявола вы его сюда приволокли?
– Так получилось.
– Как получилось? – заорал Корельи. Лука вжал голову в плечи и попытался сделаться незаметным, но с его ростом в три локтя и одну пядь это получалось не слишком хорошо.
– Ми наступать, болонцы трусливо драпать. Ми взять в плен капитан Сакколо. Но кони нужно пить. Ми стать у южный ворота поить кони из колодец. Болонцы нас увидеть и напасть. Ми уехать быстро, а ведро из колодца остаться у нас, – попытался вступиться за однополчанина Конрад Дитинген, тощий баварец. Выслушав этот незамысловатый рассказ, кондотьер разозлился ещё больше. Его иссохшее лицо покраснело, а выцветшие глаза выпучились, как у рака, брошенного в кипяток.
– Идиоты! Что я теперь скажу Ринальдо?
На шум подошёл сам Ринальдо Бонакольси, избранный народом сеньор Модены и командир моденского ополчения. Он посмотрел на беснующегося Корельи, съёжившегося Луку, невозмутимого Конрада, а также на толстяка Браччо, державшего в могучих руках нелепое деревянное ведро из колодца возле южных ворот Болоньи. А затем Бонакольси рассмеялся. Этот маленький человек хохотал так громко и заразительно, что вскоре к нему присоединились все командиры армии, одержавшей позавчера блистательную победу под Дзапполино. Успокоившись, мантуанец примирительно произнёс:
– У нас всё равно не хватило бы сил, чтобы взять Болонью. Мы превосходим их только в кавалерии, да и то, незначительно. А пехотинцев они могут выставить в шесть раз больше, чем удалось набрать нам даже со всеми союзниками. Так что будем считать, что приказа взять Болонью не было. А эти отважные воины сумели пробраться в стан врага и выкрали ведро. Корельи! Выдайте героям по серебряному флорину. Это не просто ведро – это символ того, что Модена, наконец, после стольких лет бесчестья берёт верх над своим исконным соперником. Это ведро – месть за короля Энцо, месть за Баццано и Савиньяно. Послезавтра мы устроим триумфальный вход в Модену и ваш трофей займёт особое место в этом действии!
У ворот Сан-Ладзаро с раннего утра собирался народ. Всем хотелось увидеть победоносное ополчение, поквитавшееся со старинным врагом. Старожилы вспоминали, как в 1175 году в городе открыли университет, чтобы не отставать от болонцев, и судачили о том, что пора бы уж надстроить Гирландину, дабы колокольня собора стала выше, чем у ненавистных соседей.
И вот в полдень, когда неяркое зимнее солнце поднялось на максимальную высоту, затрубили трубачи у ворот Модены. Эхом донёсся