– Военный переводчик второго разряда… пока не аттестован, – говорит начштаба.
Я делаю шаг вперед и прикладываю руку к шапке.
– Добре, – произносит Симоненко, задерживая на мне взгляд. – Все?
– Из командиров все.
– А адъютант у меня есть?
– Адъютант убит на прошлой неделе, – чуть померкнув, докладывает начштаба.
– Ага… Так вот я пока беру его к себе, – говорит Симоненко, указывая на меня. – Будешь по совместительству переводчиком и адъютантом у меня с комиссаром.
– Есть, – отвечаю я не очень весело… Не переоценивает ли он моих способностей?
– Ваше помещение рядом, – говорит начштаба. – Телефон подтягивают.
– Добре. Пошли.
Подхватив свой карабин, я направляюсь за Симоненко и начальником штаба. Малинин подмигивает мне.
На улице уже тихо. Лениво падает редкий серый снежок. У дома, к которому мы подходим, стоит пустая запряженная кошевка – это бывшая кошевка Шлепкова…
В доме тепло. На самом видном месте – кровать, застланная синим ватным одеялом. У печи старушка в черном платке. За столом гладко причесанный голубоглазый человек с матерчатой шпалой на петлицах. Он кивает командиру как старому знакомому и, поднявшись, протягивает руку начальнику штаба.
– Старший политрук Худяков.
– Наш комиссар, – говорит Симоненко.
Я старательно отдаю честь новому комиссару полка.
Скинув полушубок, Симоненко немедленно садится за карту. Худяков достает из планшетки свою. Начальник штаба докладывает обстановку, затем сверяет свои часы с часами командира и просит разрешения уйти.
Я выхожу вместе с ним в сени. Спрашиваю, каковы мои новые обязанности. Румяный лейтенант дружески хлопает меня по плечу.
– Везучий ты, черт… Только больше не говори «пожалуйста», в армии это не принято. А по существу так: неотступно следуешь за командиром или комиссаром, отвечаешь за их безопасность, выполняешь все поручения и, конечно, заботишься о быте.
На моем лице, вероятно, появляется кислая мина, потому что лейтенант ободряюще добавляет:
– Ну, не все сам, понятно. На то есть повар, ездовые. Тебе надо только распоряжаться… Словом, живи!
Хлопнув меня еще раз, он уходит. Я остаюсь в холодных сенях…
Распоряжаться мне еще никогда не приходилось. Но делать нечего – отправляюсь знакомиться со своими подчиненными: двумя пожилыми ездовыми и толстощеким поваром, который уже хлопочет вместе с хозяйкой-старушкой у печи.
Через час мы обедаем – командир,