Со звоном рассыпает. На пруду
У полыньи – три зябнущие утки.
Оглянешься всего на полминутки
И не поймёшь – в каком теперь году.
И в храм зайдёшь. Какая это блажь?
Блажен, кто изгнан горькой правды ради.
Подумаешь о прожитом некстати
И трижды прочитаешь «Отче наш».
А, выйдя, вновь увидишь вдалеке
Постройки современные, а справа —
Культурный центр с названием «Дубрава»
И Галича с гитарою в руке,
Идущего по лёгкому снежку
Туда, где в прошлом будущее снится.
Пой веселей, отважная синица,
Пока на небе звёзды не зажгут.
Донской монастырь
Спит в Донском монастыре
русское дворянство…
Голос, живущий во мне, —
это белое братство снегов,
Песни метелей над Вяткой,
Сибирью и над Магаданом.
Голос, живущий во мне, —
это несколько капель стихов,
С неба сорвавшихся
над многогласных речей океаном.
Голос, живущий во мне, —
это больше, чем звук, но притом
Тише, чем эхо шаманского бубна
и медного горна.
Так ли скрипят половицы,
когда входит странник в твой дом?
Так ли над храмом соборным
ветра затихают покорно?
Слышишь – над полем осенним
басами гудят провода.
Видишь – вдали паровозный дымок
уходящего детства.
Веришь ли в то, что открыла тебе
ключевая вода?
Примешь ли горькую память,
как лучшее в мире наследство?
Красный кленовый октябрь
и зелёные мхи на камнях.
Нет никого под камнями —
давно всё смешалось с землёю.
Склепы, распятия,
всадники на легкокрылых конях,
Мраморный Дмитрий Донской,
колесница с Пророком Ильёю.
Белая гвардия – каждому
собственный крест. А за стеной
Бедная гвардия – общая участь,
один общий камень…
Холод времён пробирает,
когда притулишься спиной
К старой часовне, закуришь
и в предка упрёшься ногами.
Голос, живущий во мне,
не утихни, строку не сломай.
Нужно ли это кому-то?
Себя убедить не пытайся.
Где-то вдали за Даниловским кладбищем
звякнул трамвай.
Колокол охнул, как сердце,
на крик воронёнка – останься!..
Голос, живущий во мне…
Пражский рыцарь
Бледнолицый страж над плеском века.
Рыцарь, рыцарь, стерегущий реку…