Но вообще с насекомыми у меня отношения плохие. Вернее, любовь у нас не взаимная: они меня очень любят, особенно комары, я же этой привязанности не разделяю. Как-то, еще в детстве, эти маленькие вампиры искусали меня настолько, что пришлось неделю прикладывать какие-то компрессы и пить таблетки, потому что волдырики от укусов слились в сплошной покров, а под ним образовался гной. На укусы ос, как выяснилось, у меня аллергия. Лет в пятнадцать я не глядя смахнула осу с волос; она тут же справедливо возмутилась и цапнула меня за ладонь. После этого кисть и предплечье распухли настолько, что я через пару дней все-таки пошла в поликлинику. Врач, с интересом сравнивая две мои руки, несколько раз переспросил, не наткнулась ли я на какую-нибудь змею.
А вот зимних картинок у меня почти не сохранилось – возможно, потому, что очень не люблю холод. Мама рассказывала, что когда-то дедушка вез меня на санках и в задумчивости потерял по дороге. Я была закутана в шубу и платки, поэтому падение и лежание на снегу перенесла совершенно спокойно, без всяких звуковых сигналов. К счастью, это было недалеко от дома, и когда деду нужно было поднимать санки по лестнице, он обнаружил пропажу. Однако этого я не помню. А вот как чуть не лишилась глаза, помню, но это уже было классе в пятом-шестом. Оттепель наступила после того, как выпал снег. Растаять он еще не успел, зато снежки получались почти каменной твердости. Вот такой мне и прилетел. До дома дошла почти вслепую. Родственникам пробурчала, что просто что-то попало в глаз, и к врачу идти отказалась. Ничего, залитый кровью белок постепенно вернулся к своему обычному цвету, хотя вижу я левым глазом и теперь хуже, чем правым. Но, возможно, это случайное совпадение.
Родители
Помню квартиру, в которой мы жили, когда мне было четыре года. Большая коммуналка в «сталинском» доме в самом центре города. Наша семья – мама, ее родители и я – занимали одну комнату. В трех остальных жили другие семьи – в памяти остались даже имена: Лидия Ивановна и Кузьма Петрович Гузеевы (через несколько лет он умер, а Лидия Ивановна, после смерти моей бабушки по отцу, вышла замуж за оставшегося вдовцом деда, но пережила и его); Жёголевы – Анна Николаевна со взрослым сыном; Локоновы – Галина с мужем, которого я почти никогда не видела, и их дочка Алла, лет на шесть-семь старше меня. Вопреки распространенным представлениям о коммуналках, все жили очень дружно, вместе отмечали праздники, помогали без всяких просьб, считая это совершенно естественным, а когда квартиру расселили, до конца жизни ходили друг к другу в гости.
Я росла болезненным ребенком. Из-за этого не умела делать элементарных вещей – бегать, прыгать, шуметь. Зато много читала (а чем еще заниматься, неделями лежа в кровати?) и много думала (когда мне было лет семь, я поинтересовалась у мамы,