Мы снова обнялись и заплакали. А потом она спросила:
– Дан, а этот Динияр… Ты ему рассказала?
– Нет. Зачем? Ему сейчас не нужна семья, он приехал Москву покорять. Тем более Лильку он всегда рассматривал как преданную собачку, готовую на всё ради него.
– Что нам делать-то? – снова всхлипнула она.
– Я сама не знаю, Джуль. Я узнала это за несколько часов до приезда в Астану. Даже не знаю, как я сумею всё скрывать от Толика. А если рассказать? Я не представляю, что с ним будет. Это его убьёт, раздавит. Он и так…
И меня понесло!
Я растрепала всё о том, как живёт Толик со своей драгоценной Лилечкой.
Мы сидели, обнявшись, и плакали. Конечно, уже не помышляли ни о каком шоппинге.
А потом поднялись со скамейки и пошли по улицам, обсуждая всё это. Когда начало темнеть, мы решили вернуться домой, так ничего и не придумав. И рассказать обо всем Зое Анатольевне – уж она-то точно знает, как распорядиться этой инфой.
Она кинулась к нам с порога:
– Господи, девчонки, вы где были? Звоню-звоню вам, обе недоступны, а я переживаю. А почему плачете?
И мы наперебой рассказали ей о Дино и всей остальной грязи, в которой тонут ничего не подозревающие Толик и Дамирка.
Теперь заплакала и Зоя Анатольевна. А потом успокоилась, заварила ароматного чаю, и мы чуть поклевали халвы и щербета, которые почему-то казались нам совсем несладкими.
После вечернего душа Джули с Зоей Анатольевной пришли ко мне в спальню, и мы продолжили обсуждение, со слезами и всхлипами.
А потом мне позвонил Толик.
Я сделала несколько глубоких вздохов, натянула улыбочку и ответила:
– Слушаю, Толь.
– Дануська, приве-ет! – весело произнёс он. – А меня сегодня назначили первым замом директора банка по финансовой аналитике.
– О, поздравляю, Султанчик! – обрадовалась я. – В Москву вернусь – мартини с тебя.
– Дан, да любой каприз твой исполню, – смеётся он на том конце провода. – Благодарен тебе безмерно за ту поездку в Питер, ведь с неё всё моё восхождение по карьерной лестнице и началось.
– Ой, да ладно, – засмущалась я. – Твой босс просто прозрел.
– Данусь, я соскучился. Очень, – грустно произнёс он, а у меня из глаз вновь брызнули слёзы. – Забудь всё, что я тебе сказал в тот вечер. Просто… оказывается, это так здорово, когда у тебя есть муза. И так хреново, когда понимаешь, что… Ай, ладно. Как мамино лечение? Когда возвращаетесь?
– Всё хорошо, завтра с ней увидимся, повязку снимут с глаз. Да ладно, я не сержусь, всё правильно ты сказал, – старалась я говорить беззаботным хулиганским тоном. Но он что-то заподозрил:
– Данка,