С чего я завелась? Да с того, что он меня учит жизни в то время, когда под носом у себя пригрел шлюху, лгунью, жадную и корыстную бабу, да ещё вдобавок толстую брюзгу.
Но вот эти слова, что он разведётся, если я стану домашней курочкой-наседкой, меня впечатлили. Как-то приятненько было это слышать. Может, и правда поспорить с ним на это? Чтоб развёлся и перестал себя хоронить заживо при такой жене. А потом снова стать прежней Данчи и продолжить жить по-старому?
Только вот кандидатуру он подобрал хреновую: Дино. Зачем мне этот индюк напыщенный, да к тому же без пяти минут отец Дамирки? Надо другого выбрать, замутить серьёзный роман и спасти бедного Султанчика. Вырвать его из лап этой падлюки Лили, пока он не повесился нафиг с горя. Хосспади, Толька! Вот ты влияние на меня какое имеешь, а?! Мамулю так не слушала, как тебя. А она ведь тоже меня об этом просила тысячу раз: одуматься и перестать трахаться направо-налево.
Ладно, начну новую жизнь завтра.
Или нет, с понедельника.
Не, лучше с первого числа.
Или уж Нового года дождаться?
А ещё через день, возвращаясь вечером с работы, я увидела знакомый «Лексус».
Около престижного клуба.
Недолго думая, я аккуратно бортанула его капот, типа пытаясь припарковаться. «Лексус» взвился сиреной сигналки. На её звук из клуба выбежал смазливый брюнет лет двадцати:
– Ты чё творишь, пизда тупая?! С тебя штука баксов за ремонт, а ещё ты мне сейчас отсосёшь в машине, – заорал он с каким-то знакомым лёгким акцентом.
– Я записала твои слова, щенок, – спокойно ответила я, показав свой ай-фон, – ты просто не понял, с кем разговариваешь. Сосать, сейчас, кажется будешь ты. Вызывай гаишников сейчас оформим всё по закону, а потом поедем в отделение, я пишу заяву за оскорбление, а ты в камере сосёшь. Всем. А я снимаю и выкладываю всё это безобразие. Подписчиков в инсте у меня навалом, так что…
Этот мудила аж занервничал. Кому-то набирать начал, сбрасывать, психовать, ходить кругами вокруг тачки. Я в это время спокойненько покуривала, облокотившись на свой капот. Его это выморозило. Он, наверно, счёл меня минимум любовницей какого-нибудь большого человека.
А я просто играла на его провинциальных нервишках. Провинциал, у меня глаз намётан.
А потом лениво затушила сигарету и процедила:
– Ну, долго будем тут в крутого играть, лошара анапская, или какая ты там?
И он «смягчился»:
– Чё кипишуешь принцесса?! Какое отделение?! Тут царапина-то небольшая. Ну, как будто в сугроб въёбался. Езжай, прощаю.
О как!
Благородный, блять! Нет, милый, я так не согласна.
– Я рада, что ты так великодушен, – подошла я к нему вплотную, отчего он чуть напрягся. – Только я тебя не прощаю. За тупую пизду, за отсосёшь, и за весь твой быдляцкий базар.
Он уже за нервничал. Сглотнул