– Он отъявленный антикоммунист, – кисло сказал Вольф, – мы не увидели бревна в своем глазу, а теперь вынуждены тратить большие ресурсы на его контроль, – глава внешней разведки ГДР добавил:
– Будь Альбатрос в стране, я бы придал его вам, товарищ Матвеев, в качестве помощника, однако парень выполняет специальное задание, – Альбатрос торчал во вьетнамских джунглях:
– Брат Маши подвизался в тамошних краях наемником, – хмыкнул Саша, – а теперь он гниет на засекреченной зоне, которую покидают только в гробу, – он предполагал, что парня держат в живых, надеясь сделать из него двойного агента. Саша помнил упрямый очерк лица юноши:
– Вряд ли что-то получится, – он сунул французский паспорт и журналистское удостоверение в брезентовую сумку, – мерзавец не сдастся, как не сдастся Мышь, – ему не хотелось навещать девушку, пребывающую на острове Возрождения:
– Начальство меня туда не отправляет, – напомнил себе Саша, – а сам я о таком просить не буду, я ее не курирую, – у сумасшедших, впрочем, и не было кураторов.
Переход границы обещал стать спокойным. Сашиным паспортом занимался не Фокусник, а другой умелец:
– Фокусника готовят к какой-то особой операции, – вспомнил он, – пора двигаться…
В полдень Сашу ждали в скромном кафе неподалеку от Чек-Пойнт-Чарли. Агент Штази передавал ему пистолет и снайперскую винтовку. Заперев номер, Саша ступил в мягко освещенный лифт гостиницы:
– За Америку я получил орден, – он подмигнул себе, – и досрочное повышение в звании. Дело легкое, через неделю Рабе будет мертв, а тебя ждет еще одна награда, Скорпион, – лифт быстро пошел вниз.
Крупные снежинки падали на зеленый газон лужайки. Дым сигареты вырывался в приоткрытую форточку. Ветерок раскачивал машинописное объявление на стене курилки:
– В субботу вечером в студенческом клубе на Шлахтензее открытая дискуссия о войне во Вьетнаме, с просмотром документального фильма «Батальон Андерсона». Лента получила приз «Оскар». Перед нами выступят деятели искусства и священники, состоится сбор пожертвований в пользу жертв конфликта, – Генриха тоже пригласили в клуб:
– Католик у нас есть, – бесцеремонно сказала напористая девица, поймавшая его в коридоре факультета, – может быть, вы слышали о нем. Он приглашенный лектор на кафедре психологии, отец Себастьян Беневенти…
Генрих вспомнил новый том, виденный в университетском магазине. Он даже полистал книгу доцента Папского Грегорианского университета. Отец Беневенти писал о феминистской теологии католицизма:
– С которой он соглашается, – Генрих присвистнул, – отсюда недалеко до женского священства. Однако он не посмеет высказать такие взгляды, католики слишком консервативны, – Генрих поддерживал