Каждый вздох отзывался ужасной болью, перед глазами скакали разноцветные круги, вызывая приступы тошноты, отчего хотелось закрыть глаза, но казалось, что если сделаешь это, то уже не откроешь. Занавес. Тьма. Конец… Пустота.
Бывает ли так, что сводящее мышцы желание жить и хладное дыхание госпожи Смерти сливаются воедино? Бывает. И это чистое безумие.
Неожиданно дышать стало так легко, что даже можно было почувствовать аромат этих странных синих цветов, которыми была усеяна вся поляна. Можно было почувствовать еле уловимый запах хвои, что доносился со стороны лесной чащи. И лавина, что пару секунд назад сбивала с ног, уже казалась не такой уж и страшной… Безумие. Настоящее. Такое, когда тебя метает из стороны в сторону, разрывая на части. Такое, что вызывает истеричный смех, будто скрип сломанной музыкальной шкатулки… Разве бывает иначе? Разве тишина может существовать без шума? Разве можно понять, что такое «спокойствие», когда тебе не срывало крышу от бушующих внутри эмоций?
И небо стали застилать тяжёлые, серые тучи. Солнце до последнего пыталось пробиться сквозь свинцовый ковёр, но все усилия были тщетными. Свет угас. И пришла Бездна. Тёмная, непроглядная. Бездонная. Внушающая ужас неизвестностью тех образов, что разум выхватывал из бесконечного мрака.
И, как известно, когда ты смотришь в бездну, бездна смотрит на тебя.
Раз. Два. Кап. Цветы зашипели. На их лепестках растекалась тёмно-алая вязкая жидкость. Кап… Кап-кап-кап. Из мрака ливнем ниспадали разгорячённые капли крови.
Марина лишь немного прикрыла глаза, чтобы хоть как-то защитить их от дождя, и устремила свой взгляд в темноту, пытаясь разглядеть в ней что-то, ведомое лишь ей одной. Её одежда и волосы, пропитавшиеся горячей кровью, обжигали кожу, однако девушка не обращала на это никакого внимания. Цветы почти погасли, не осилив пробиться сквозь эти кровавые реки.
Марина медленно подняла руку и протянула её к бездне.
– Почему ты плачешь? Тебе больно? – тихий, почти неслышный шёпот.
В темноте что-то дёрнулось и отчаянно завыло. Страх медленно распространялся во мраке, заполоняя всё липким чувством одиночества. Спрятаться, сбежать, закрыться. Даже цветы увядали под давлением внезапно потяжелевшего воздуха. И только девушка продолжала стоять смотря наверх.
Дождь пошёл сильнее. Капли летели с такой скоростью, что разрезали кожу, опаляя её жаром. Последние цветы потухли. Тьма полностью всё поглотила, оставляя слышным лишь звук разбивающихся капель.
Секунды шли и стояли одновременно. Раз. Два. А может, пять? А может, ноль. Три, четыре? Ноль. А может, это бесконечность? Ноль… Время идёт. Время остановилось.
В темноте мягко, словно боясь, зажегся маленький синий огонёк.