– Ну, и что тут такого? – храбрясь, произнёс он, думая, что всё это произошло из-за нервного расстройства. – Подумаешь, родинки! Да у меня их, знаешь сколько? Скажи спасибо, что живы остались…
– Чертовщина, какая-то…Богомол… Правое плечо… – бормочу тихо, а сердце бьется, словно хочет выскочить из груди: ведь интересно узнать – есть ли такие родинки у меня? Никогда не обращал внимания на родинки, а тут прямо даже интересно стало! Открываю плечо: точно, есть такие родинки! На правом плече и красные. – И, что дальше? Выходит, я тоже хозяин Богомола? Ни хрена себе! А где же он сам?
Монах покачал головой, но ничего не сказал…
Именно интерес заставил меня читать дневник дальше. Не скрою, обнаружив и у себя такие родинки, чувствую, что-то в душе как-то стало тревожно.
6.
«Алтай, аул Акташ, апрель 1888 года.
Сегодня видел странный сон, будто держу я в руках дорогую брошь из светлого камня в виде насекомого с рожками и розовыми глазами, а также ртом, который может раздвигаться. И разноцветное сияние, как на радуге, идёт из него… А потом вдруг: Ба-бах! В нас с Ли Ченом стреляют какие-то бандиты… Какая-то женщина… Ничего не понятно!
Хотел перед отъездом из Акташа подарить жене драгоценности, но наткнулся на сопротивление Ли Чена: он, видите ли, гадал и увидел большую опасность и ловушку, если пойдём в лавку за драгоценностями. Мне жене надо сделать подарок, и я пойду в лавку и куплю ей что-нибудь!
Какой я дурак, что не послушался своего мудрого друга! Но по порядку… Когда я вошёл в лавку, мне стали предлагать разные драгоценности. Я отказывался. Тогда показали брошь в виде головы Богомола с рогами вверх: я его часто во сне видел. Оно прямо в руках так и начало переливаться, светиться, а лавочник в ногах начал валяться, купить предлагал по низкой цене. Купил. Только мы с Ли Ченом вышли, как на нас и вправду напали. Он давай кидать в них свои звёзды и поубивал всех. Только сзади выстрела я не ждал! Ли Чен своим телом меня загородил и принял пулю. Когда я повернулся, он выбил ларец с Богомолом, отбросив его к лавке. Женщина, которая стреляла в меня, схватила его и убежала… Не жалко брошь, жалко друга: такого мне никогда больше не найти! Он умер у меня на руках… Мне, наверное, показалось, но та женщина была очень похожа на Мотьку… Если это так, то пусть эта гадина лучше не появляется на моей дороге: теперь на ней уже две смерти – отца и Ли Чена. И этого я ей никогда не прощу!»
Какое-то чувство скорби о потерянном друге сжало моё сердце, так что стало больно. Смотрю на огонь и какое-то безразличие ко всему, что окружает меня, охватило душу. Огонь, словно почувствовал то, что происходит со мной, перестал искриться и даже спрятался в угли. Так я сидел до тех пор, пока глаза сами собой не закрылись, перенося меня в то странное время…
Михаил проснулся, но вставать, почему-то не торопился. Почувствовав пряный запах свечей, которые жёг Ли Чен. Он, даже не смотря, что спал, мог сразу сказать. – Ли Чен опять гадает!
У нас очередная