– Что? – удивилась Элия. Она подумала о его руках, гранатово-перламутровом кольце, грубо зажимавшем костяшки пальцев.
Гэла добавила:
– В Аремории говорят, что величайший король воссоединит наш остров со своей страной. То, что было разорвано, будет возвращено. Амбиции Моримароса приведут его к желанию считать Иннис Лир своей землей. Надо доказать Моримаросу нашу силу, что нас трое Лир.
Элия прикрыла глаза:
– Неужели? Ты только что сказала, что мое присутствие здесь – угроза для вас.
– Элия! – взорвалась Риган. – Это то, что мы делаем сами, понимаешь?
– Я понимаю, – наклонилась вперед их младшая сестра, – что мои сестры сыграли в какую-то злобную игру, отец отрекся от меня, ненавидя, и из-за этого я должна покинуть свой дом.
Обе сестры, такие знакомые и все же непостижимые для Элии, снова улыбнулись. Улыбка Риган была слабой и холодной, а Гэлы достаточно широка, чтобы продемонстрировать белые зубы.
– Почему вы так его ненавидите? – прошептала Элия. Она хотела во что бы то ни стало разобраться, почему ощущала себя пустой и разбитой, в то время как ее сестры торжествовали.
Риган наклонилась, и Элия смогла рассмотреть крошечные голубые пятнышки в ее темных глазах.
– А почему бы и нет? – прошептала средняя сестра младщей.
Вино булькало в животе Элии. Она дотронулась до тела рукой, опустив чашку вниз.
– Вы будете ничем не лучше его. Вдвоем вы позволите острову погрязнуть в гуще войны. Хуже того: будете поощрять военные настроения в своих мужьях. Как же вы можете? Как же вы можете такого желать?
Гэла лишь произнесла:
– Мы будем поощрять то, что должны, чтобы достичь того, что желаем.
Она сказала это таинственным, низким, не свойственным ей голосом, Элия смотрела на старшую сестру, чье лицо напоминало ей материнское, и часто говорили, что Гэла похожа на королеву, и Элия придумала какие-то воспоминания, чтобы объяснить это. Она не знала, как было на самом деле.
– Я желаю мира Иннис Лиру. Я хочу, чтобы моя семья оставалась целой, – сказала Элия.
Риган потянулась к Гэле, их ладони встретились, и они сжали друг другу руки.
Элия понимала: у них было много общего, но отдельно от Элии. Их младшая сестра была слишком молода, чтобы отказаться от Лира, когда умерла их мать. Ее сестры многое могли ей дать. Теперь, столько лет спустя.
Элия сказала:
– Я не хочу быть здесь.
– Скоро ты уйдешь, – ответила Гэла.
Элия покачала головой. Она чувствовала себя не пораженной – переполненной гневом или горем – а опустошенной. Она ненавидела подобное оцепенение, но не знала, как изменить или прогнать его. О чем бы другом Элия ни думала, перед ней была гримаса отца, когда он забрал себе имя дочери, как он сказал, как он сказал…
Элия затряслась.
Сестры подняли ее на ноги и вдруг обняли. Девушка закрыла лицо, удивленная, и прижалась к Гэле и Риган.
– Вы будете о нем заботиться, – промолвила младшая принцесса, нарушая собственный