– Он что надеется, что я стану, как Бисмарк следить за всеми этими тараканьими бегами? Увольте меня от подробностей, Эдуард. Но при чем тут Бурбоны? Разве там остались неясности и претензии имущественные и юридические? Все так славно шло, пока не появился этот граф, которому не сидится спокойно.
– Претензий нет и никто их не высказывает, надо полагать, что посол просто муштрует своих сотрудников, чтобы они отрабатывали жалованье.
– Ну, пусть муштрует,– успокоился лорд Пальмерстон.– Присматривайте за ними в полглаза, мне не нужны скандалы рядом с королевской резиденцией. Пусть убираются вон, хоть в Бельгию и там сводят счеты. Правительство готово оплатить переезд. Намекните послу Франции. Ненавязчиво, дружок,-
Персиньи деликатно намекнули, чтобы он несколько поубавил служебное рвение и перестал пугать премьер-министра Великобритании беготней сотрудников вокруг посольства Франции. ВиктОр понял все с одного раза, у него в памяти еще сохранились недовольно шевелящиеся усы Наполеона– III, которые тот чуть не выдрал в досаде, когда «промывал» ему мозги после провала всей резидентуры в Берлине. В результате подчиненные Персиньи перестали носиться по Виндзору с вытаращенными глазами, размахивая руками и пугая чинно перемещающихся обывателей. И только вокруг поместья Бурбонов шевеления продолжались по-прежнему. Конюхи, садовники, кухарки, получили команду срочно изъять нужные ВиктОру материалы и принялись задание выполнять. За прошедшие годы после кончины экс-короля, в замке были произведены некоторые переделки и реставрационно-косметический ремонт некоторых помещений, и это усложнило агентам задачу. Шкатулка нигде не обнаруживалась проклятая, как сквозь землю провалившись. Персиньи рвал и метал, но второй месяц тщательных обысков, которые горничные и служанки проводили с рвением необыкновенным, удивляя семейство экс-августейшее внезапным энтузиазмом, ничего не давали.
Ко всему еще и внук почившего экс-короля Шарля Луи-Филиппа и тоже Луи-Филипп, но Альберт эдакий недоросль семнадцатилетний, объявленный наследником престола и графом Парижским, начал совать свой длинный нос во все дела поместья. Живо интересуясь, что тут к чему и за какой надобностью горничная второй раз за неделю протирает от пыли корешки фолиантов в библиотеке.
– Насколько я помню, за последние пять лет никто этого не делал. В чем дело, мисс, откуда такое внезапное отвращение к пыли?– спросил он служанку, подкравшись сзади и гаркнув ей вопрос в розовое ушко. Горничная, повалилась с перепугу в обморок, проклиная тот день, когда согласилась пойти на эту службу. А его Высочество подхватил падающее тело и, уложив на диванчик, принялся заботливо обмахивать «потерпевшую» газетой, дожидаясь, когда она откроет глазки и сможет внятно ответить на поставленный вопрос.
– Ну, так в чем причина?– Альберт славился своей щепетильностью во всем. Он даже зубы чистил не все сразу, а каждый по отдельности,