– Вот где ты мне попалась! – провозгласил Ершов, подходя к Дуньке.
– И что ты каждый раз пристаёшь как банный … – оскорблённая перед людьми, словами укротила его Дунька. – Некогда мне с тобой антимонию разводить, – насмешливо добавила она.
– И вообще, не мешайся как бобик, у нас под ногами, – сказанул ему и Смирнов, подлаживаясь к Дуньке и стоя около её.
– Болтается около меня как бельмо на глазу! – оскорбительно-нелестно бросила Дунька Ершову прямо в глаза.
Меж тем, гости рассаживались за столы, занимая каждый себе надлежащее место.
– Куманёк, подвинься. Можно я с тобой рядом сяду? – спросила Дунька у Николая Смирнова, подъефериваясь к нему ближе. – Он мне кумом доводится, нас с ним поп крестил в одной купели! – объяснила.
– Можно, а ты думала нет! – охотно согласился тот.
Усадив Дуньку около себя, Смирнов сказал:
– Эх, какая у тебя концепция-то! – и что-то смешное, и любезное шептал ей в ухо. Она заинтересовано, с любопытством, искосив глаза, пытливо прислушивалась к его шёпоту, задорно улыбалась, плотно сжав губы.
– Ты её больно-то не соблазняй и не уговаривай! – не скрывая ревности заметил Смирнову Ершов, сидевший как раз напротив его.
– Да катись ты колбасой отсюдава, да больше сюда и не заглядывай со своим грязным носом в калашный ряд. Не суйся – ты ещё мало каши ел! – находчивый в словах обрезал Смирнов Ершова.
И Смирнов снова, припав к Дунькиному уху, щекотя усами его, шмелём гудит ей над ухом, шепча о чем-то весьма забавном. Она в улыбке, слегка наморщив нос, мелкими кивками стала выказывать своё согласие.
– Он что на тебя всё время нападает? – спрашивали мужики Ершова, любопытствуя о причине неприязненного отношения к нему со стороны Смирнова.
– Мы с ним противники с детства. Ещё в ребятах не раз мы с ним дрались, вот он и помнит.
– А не из-за Дуньки? – спросил Ершова Никита.
– Да малость и из-за Дуньки. Я к ней и так и сяк, добра желаю, а она ко мне всем задом. И уборку взялся у неё исправлять, пахать, сеять и прочее, а она этой моей милости не понимает. Ну, как хочет. Опосля не кайся. Придёт время – ни кстись, ни молись – не пожалею! – нарочно громко, чтобы Дунька слышала.
– Какой добродетель нашёлся! – дошло до уха Ершова насмешливое слово Дуньки.
При этом издевательском по отношению к Ершову слове Дунька как-то злобливо повернулась на месте и своим толстым задом выдавила стекло окна в доме. Дунька, застеснявшись, приутихла, боясь, как бы её неосторожность в отношении окна не заметил хозяин дома.
Меж тем подносчики подносили гостям уже по второму стакану. Дядя Федя, потчуя, уговаривал выпить гостей. Для формы и приличия гости вежливо относили ему, церемониально прикладывая к стакану два сложенных вместе пальца. Дядя Федя охотно принимал эту почесть и стакан за стаканом опрокидывал в свой рот, не забывая, конечно, и о гостях. А Ершов, выпив