– Знаю. – Отпираться нет смысла, да и Гунька уже растрезвонил. – Гадкое место для прогулок. Сам не пойду и тебе не советую.
– Почему? – Михалыч хлопает глазами, не ожидал он такого ответа. – Отведи, заплатим. Без обмана.
– Жизнь дороже.
– Тут ты прав. – Как-то обречённо выдохнул Михалыч и приложился к кувшину, хлебнул кислой, вытер рукавом рот. – Да ты пей, кушай. Дело-то у нас неспешное. Подождёт. Не поведёшь ты, найдём другого.
– Другого не сыщешь. – Самодовольно улыбаясь выпалил Гунька и хлебнул кислой. – Нет здесь других провожатых.
– Да ладно. – Не поверил Михалыч. Колючий взгляд царапает по Гуньке. – Так уж и нет? Один стало быть такой?
– Ага. – Гунька сунул в рот кусок мяса и заговорил полным ртом. – Один. В Бочке народ оседлый. Если кто и знал дорогу на болото, давно позабыл её.
– Если твой приятель не поведёт, тогда кто?
– Не знаю. – Гунька допил кислую, отставил кувшин на край стола. – Искатели на болота не ходят, в Тихом дел хватает. Охотники к топям да омутам не ногой ни рылом, болотников боятся. Разве что травники, эти везде шастают. Только они у нас редкие гости. Уже и не припомню, когда последний раз захаживали.
– А чего так? – Михалыч окинул взглядом серые стол, поглядел на чёрные пятна разводов под доской с мясом, ковырнул ногтём. С прищуром оглядел семейство Пенчука, тяжело вздохнул и закурил. Выдохнул тяжёлое облако табачного дыма и толкнул локтем Тыкву. – Тащи лишенца в расположение. – Прошипел Михалыч. – Как проспится, без опохмелки ко мне. Всё понял?
– Ага. – Тыква кивнул. – Я быстро.
– Не нужно быстро. – Прошипел Михалыч, глянул на Ракло и заскрипел зубами. – Забирай это чмо и не возвращайся. Проверь посты да гляди у меня. – Мясистый кулак показал серьёзность намерений. – Унюхаю, рожу раскрою.
– Ага. Прослежу, лично. – Заверил Тыква, подхватил Ракло под руки и потащил к выходу.
– Совсем пить не умеют. Сволочи. – Пожаловался Михалыч и раздавил в тарелке окурок. – Распоясались уроды, страх потеряли.
– А кто умеет? – Гунька поднял руку на зов прибежал Гундосый.
– Чего изволите? – Услужливо спросил хозяин, обращаясь к Михалычу. Улыбка до ушей, не помню я его таким улыбчивым. На толстой заплывшей роже не видно глазёнок, две часто моргающие точки. Взгляд преданный как у должника что получил отсрочку, того глядишь руки целовать начнёт.
– Ещё кислой. – Объявил Гунька. – Бродяга платит.
– Отставить. – Рявкнул Михалыч и полез в карман. – Я угощаю. – С десяток патронов легли на стол. Следом упала пачка сигарет темно-синего цвета, буквы мне незнакомые, не по-нашему написано. Михалыч отодвинул сигареты, взглянул на Гундосого с недобрым прищуром и попросил. – Будь любезен, мясо разогрей.
– Как прикажите. – Гундосый с ловкостью картёжного шулера смахнул патроны в карман грязного фартука и тут же удалился, прихватил пустой кувшин и холодное мясо.
– Послушай