Мысли, мысли, мысли. Он с удовольствием погружался в это давление, эта боль стала ему некой отдушиной. С каждой ступенькой, ближе к выходу – ближе к боли.
– Профессор, пожалуйста, прошу! Я могу помочь!
«…пожалуйста…прошу!» – эта часть предложения, эти слова… Именно эти слова были последними, что он слышал от Флореляйн. Именно они сильной болью отозвались в сердце сейчас, именно эти слова заставили его замереть в оцепенении перед очередной ступенькой, именно эти слова выдернули его из погружения в свои любимые страдания.
– Я могу помочь!
– Что…Вам…Нужно? – его не злило происходящее, однако что-то неведомое сильно задело за живое.
– Хочу помочь. Изучая Ваши работы, труды, я заметила, что они резко изменились, что психология философии1 сменила направление. Что случилось? У Вас же есть что рассказать миру. Ваша история может помочь людям!
– Девушка, Вы несёте полную околесицу, я не понимаю, что Вам нужно. Я больше не даю интервью, – потеряв интерес, осознав реальность настоящего, Генри снова направился к выходу.
– Тогда…Флореляйн! Кто такая Флореляйн?? Ваши студенты часто отмечают, что Вы иногда выпадаете из лекции и произносите её имя!! Я могу Вам помочь вернуться в нормальную жизнь!.. В настоящий Солярис, Генри!
– Что? Да как Вы смеете? Это не Вашего ума дела!! До свидания, надеюсь, что наши пути более не пересекутся! – «Да как ей хватило наглости опорочить это священное и чистое имя своим ртом!»
«Может это не он…», – прошептала Кристен.
В аудитории на одного человека стало меньше. Воздух наполнился остаточным напряжением, неосознанностью. Кристен Ноу ещё не понимала, какую боль она причинила и как усугубила внутреннее положение Генри, просто сказав «Флореляйн».
ГЕНРИ МИДДЛС, ИНГРИД МИДДЛС
Прошёл месяц с того неприятного и пустого разговора.
Утро, начало зимы – декабрь. Распахнулась дверь, холодный воздух, здоровье уже не то. С каждым днём Генри кажется, что он тает, как масло. Сил всё меньше. Постоянные головные боли, тошнота – всё это уже привычное состояние. Ничего не радует так, как раньше, и мысли о НЕЙ всё чаще заполняют пространство.
– Доброе утро, дорогой! Как сегодня ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Хочешь, я открою окно?
– Доброе утро, Ингрид…
– Хочешь, я принесу кофе или приготовлю для тебя блинчики?
«Блинчики…как я устал от всего этого», – Генри пустыми глазами смотрел на жену, не передать всеми существующими словами, как ему хотелось, чтобы она оставила его сейчас и больше не лезла со своими надоедливыми вопросами, заботой – ему это не нужно.
– Нет, спасибо, Ингрид. Я сейчас спущусь.
– Хорошо.
Ингрид Миддлс – милая женщина, девчонка по соседству, а теперь жена Генри. Это тот самый случай, когда детская