Поднялся Дар, по обыкновению, рано, однако, когда он появился в трактире, его наниматель был уже там. Сидел за столом и ждал завтрака. И при взгляде на него Дар понял ужасную вещь.
Он напрочь, совершенно, бесповоротно… забыл, как звать этого парня!
Замечательно! А ведь лица и имена он запоминает не хуже, чем дороги. Как же так? Вчера ведь несколько раз повторял, специально, чтобы не забыть! Ещё пошутил. О родителях с чувством юмора. Парень, кстати, шутки не оценил. Оно и понятно: Дар, тугодум, только после сообразил – имя хорсенское. Там у них сложные имена, видать, в порядке вещей.
Ладно, что делать-то с этим порядком вещей? Самое простое, конечно, переспросить. Вряд ли он обидится – такое враз не упомнишь. Такое… длинное… с двумя ударениями… Кени… Кени… ран… рен…
Твёрдо Дар уверился в одном – это имя слишком длинное, чтобы произносить его всякий раз, когда захочешь поговорить со спутником. Значит, в любом случае стоит укоротить. Главное, сделать вид, что всё так и должно быть.
– Доброе утро, Кенир! Ну, как тебе гостиница?
Кени-Арнен даже не сразу понял, что обращаются к нему. В Хорсене имена не сокращают. Не имея к этому привычки, Кени-Арнен долго однажды ломал голову, пытаясь как-то переиначить своё, да так и не выдумал ничего, что бы ему понравилось. А с улыбающихся губ Дара короткое и звонкое «Кенир» спрыгнуло, как мячик. И почему-то сразу пришлось по душе. Странно, правда?
– Отличная гостиница. Я спал, как младенец.
– Я ж говорил. Один мой знакомый специально приезжает сюда каждую весну, когда яблони цветут. Знаешь, зачем? Стихи сочинять!
– И что, стоящие стихи получаются?
– Не очень. Но, вероятно, в другом месте получались бы ещё хуже!
Оба рассмеялись. Хорошо начинается день, подумал Кенир. Может быть, и путешествие в компании с этим парнем не окажется таким уж тягостным?
Когда они вывели во двор осёдланных лошадей, выяснилось, что накануне Дар не сильно преувеличивал, говоря об их схожести. Двоих вороных хорсенцев-полукровок не трудно было различить, пока они стояли рядом, но издали их так же легко было спутать. Одинаково густые гривы, одинаково гордый изгиб шеи, даже белоснежные звёздочки под чёлками – и те точь-в-точь.
– Мне его торговец лошадьми подарил, – сказал Дар, когда они уже ехали по улице. – За сынишку своего малолетнего. Тот от родителя сбежал и отправился себе разгуливать. Чуть в самую болотистую глушь не забрёл, дело на Юге было. А я его нашёл. Вот меня папаша и отблагодарил. Предлагал племенного скакуна, да я отказался.
– Потому что тебе в горы ездить приходится?
– Конечно. Рождённый для равнин, пусть там и скачет, а мы с Искристым всюду пройдём и на любые горы вскарабкаемся. Правда, коняшка? – Дар чуть наклонился в седле и потрепал