Старик ответил мне минуту погодя:
– Нет, извините. Я, кажется, обознался.
– Вы не обознались. Я действительно Лия. Вам помочь? – Я привстала со скамьи в знак уважения профессору и еще раз убедилась, насколько сильно он выше меня.
Мужчина сделал шаг назад, еще раз сверкнул глазами, но тут же прервал зрительный контакт, отвечая куда-то вдаль:
– Нет, Вы, наверное, какая-то другая Лия. Прошу меня извинить. – С этими словами он быстрым шагом направился к парадному входу университета.
Что ж, наверное, я действительно какая-то другая Лия, потому что этот человек мне совершенно неизвестен. Однако он отвлек меня от самобичеваний, и я отправилась в уборную, чтобы привести себя в порядок и появиться перед комиссией в приемлемом обличии.
Я посмотрела в зеркало: рыжие растрепанные волосы ниже пояса, стертая помада, мятая рубашка и опухшие красные глаза. Так не пойдет. Я умылась, открыла портфель, достала косметичку. Специальный крем моментально убрал красноту с глаз, спрей разгладил рубашку. Я поднесла ладонь к лицу и посмотрела на время: оставалось всего четыре минуты. Пора.
Меня пригласили в зал конференций. Эта была очень большая круглая комната, с высокими потолками и зелеными (хорошо, что не белыми) узорчатыми стенами с четыре жилых этажа, многоярусными окнами. Все парты стояли в полукруге относительно главной трибуны. Очевидно, что именно здесь проходят лекции для студентов. В самом центре комнаты на возвышенности располагался продолговатый стол с микрофонами для лекторов и пластиковыми бутылками питьевой воды.
Заканчивается двадцать первый век, а мы до сих пор губим экологию своим злосчастным пластиком.
За преподавательским столом сидело четыре человека. Три мужчины и одна женщина. Я знала, что за ней здесь будет последнее слово: в коридоре я слышала, как двое студентов поздоровались с ней и назвали деканом факультета. Я сосредоточилась на даме, поэтому почти не смотрела на остальных. Наверное, нужно было заранее узнать имена членов комиссии, но я так была занята своей речью, что совершенно об этом не подумала. Внезапно мой взгляд столкнулся с тем самым пожилым человеком, который знает мое имя. Он тоже был членом комиссии. Там на улице я поняла, что это один из профессоров. А теперь возможно, что это мой будущий преподаватель. Весьма чудаковатый преподаватель, потому что он не сводил с меня глаз и был, словно, совершенно обескуражен, испуган. Ну что еще возьмешь от старика?
С высоты преподавательской трибуны он выгладил весьма статно и казался харизматичным: когда его окликали другие члены комиссии, он артистично жестикулировал и говорил красноречиво.
На самом