Из кабинета КГБ его прямиком отправили в СИЗО, прилепив ту самую пресловутую «бабочку», восемьдесят восьмую статью.
По Обвинению в Незаконных Валютных Операциях.
Нора ждала мужа до вечера, не особо волнуясь, мало ли какие дела могут у него быть. Но когда Арнольд не пришел ночевать, семья забеспокоилась всерьез.
С утра были задействованы друзья и партнеры, и уже к вечеру стала известна судьба мужчины.
Нору, с диагнозом: преждевременные роды, увезли в больницу,
Гриша просил помощи у всех, к кому мог обратиться, пытаясь как-то помочь сыну, но все только разводили руками: если бы любая другая статья, да хоть убийство, можно бы было о чём-то говорить и договариваться, но «бабочка» – здесь бессильны даже самые сильные.
Неожиданно начавшиеся у Норы схватки, так же внезапно прекратились, но она оставалась в больнице под наблюдением врачей, готовых в любую минуту прийти на помощь.
Нора родила только после Нового Года, который она встретила дома у мужа, не желая оставлять Гришу и Двойру одних в такой тяжелый момент.
Роды были тяжелыми, ребенок родился только через сутки после начала схваток, обвитый пуповиной, посиневший, без признаков жизни. Только благодаря врачам мальчика удалось реанимировать. Нора решила назвать его Гришей, в честь свекра.
О том, что у него родился сын, Арнольд так и не узнал. Накануне родов жены его отправили по этапу в Москву.
Что спровоцировало арест? Кто написал кляузу? Кому был «оттоптан мозоль»? Чей кусок хотел (да и хотел ли?) отнять мужчина, уже одной ногой стоявший за пределами родины, об этом никто сообщать не собирался.
Выкормыши Феликса умеют хранить свои тайны
***.
Уезжать с родителями без мужа Нора наотрез отказалась. Она продолжала надеяться, что каким-то образом Арнольда удастся откупить и освободить.
Марк, с которым Нора всегда была так близка, заглядывал в рот своей жене и не хотел ничего и никого слушать, настаивая на скорейшем отъезде.
Нора уговаривала родителей уезжать, говорила, что остается не одна, а со свекрами, что ей есть на кого опереться, а когда Арнольда отпустят, они сразу же приедут к Аде и Додию, которые как раз обустроятся на новом месте.
Понукаемая обоими детьми, Ада согласилась на выезд.
…И вот теперь, майским днем, на террасе чужой виллы в Риме, Ада не находила себе места, не в состоянии понять: КАК И ЗАЧЕМ она бросила свою любимую девочку, КУДА И ЗАЧЕМ она едет в чужую, даром ей не нужную страну…
Ада уронила голову на стол и горько заплакала…
Глава седьмая (Регина)
Тихо притворив за собой калитку в огромных чугунных воротах, Регина вышла в переулок и медленно поплелась вдоль высокого забора, окружающего серовато-бурое строение, с узкими, напоминающими бойницы, забранными в решетки, окнами.
Переулок, усаженный уже начавшими возрождаться