Сталин молча подошёл к окну, и некоторое время наблюдал живописное угасание лета и такое же художественное приближение осени. Тёплая погода, чистое синее небо и обилие зелени должны были настраивать на благодушную созерцательность и умиротворение – да «мирская суета» не давала. Сталин повернулся к Шапошникову. Трубка в его руке уже погасла.
– Спасибо, Борис Михайлович. Все свободны, кроме Молотова.
Шапошников свернул карту, и сопровождаемый Ворошиловым, покинул кабинет. Молотов застыл в напряжённом ожидании. Сталин проследовал мимо него, и сел в своё кресло.
– Ну, что скажешь, Вече?
Молотов холодно блеснул стекляшками пенсне.
– Если ты спрашиваешь меня о поляках, то я сожалеть не стану. Варшава всё ещё надеется на заключение соглашения с Гитлером. За наш счёт, разумеется. По сообщениям наших людей, двадцать восьмого Липский – польский посол в Берлине – должен встретиться с Риббентропом. Цель…
– Переключить внимание Гитлера на нас?
– Нет, Коба.
Молотов покачал головой.
– После заключения советско-германского договора о ненападении Варшава понимает, что это нереально. Она всего лишь хочет выторговать себе право на жизнь.
– Выторговать?
– Именно. Насколько мне известно, Липский имеет полномочия от Бека на то, чтобы согласиться с германскими претензиями на Данциг и «коридор». А ещё – на всякий случай – Липский должен продублировать все предыдущие заверения Бека о том, что Варшава не пойдёт ни на какое сотрудничество с СССР. Ну, ты же помнишь, Коба, как Бек просил министра иностранных дел Румынии Гафенку заверить Берлин в своей верности политике антисоветизма. В том же ключе – и встреча заместителя Бека Арцишевского с германским послом фон Мольтке двадцатого июня. Арцишевский тогда клятвенно заверял фон Мольтке в том, что Польша не заключит никакого соглашения с Советским Союзом. Так, что двадцать восьмого Липский будет клятвенно заверять Риббентропа в том, что Польша – больший католик, чем сам папа Римский.
– Вот, уж, действительно: «жертва агрессии»…
Сталин покачал головой.
– Этого горбатого и могила не исправит… Ну, что ж… Как сказал один товарищ: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Особенно – если они не хотят, чтобы их спасали. Поэтому будем защищать свои интересы. Напомни Шуленбургу о том, что пункт второй дополнительного протокола «обязывает».
– Будет исполнено, Коба…
…Первого сентября в одиннадцать десять мягкая трель телефонного звонка оторвала Сталина от бумаг. Он покосился на аппарат: звонил Молотов.
– Слушаю тебя, Вече.
– Товарищ Сталин, только что у меня был советник германского посольства Хильгер.
Сталин отодвинул трубку от уха.
– Коба, ты слышишь меня? – осторожно напомнил о себе Молотов.
– Жду тебя у себя.
Сталин мягко опустил трубку на рычаги.
Спустя