***
– Мне кажется, мы вышли на след, – спокойный голос Стаса на том проводе периодически искажается надоедливыми шумами в трубке.
– Почему ты думаешь, это она?
– Слишком много совпадений. В лесу появилась охраняемая огороженная закрытая зона. В лесу! В районе почти перестали видеть бомжей. Они часто спускались к лесу именно летом, спасаясь от жары. После вечера выходили по своим местам, чтобы клянчить милостыню. Удалось найти парочку. Они в откровенном ужасе. Говорят, их были десятки. Кто-то исчез бесследно. Кто-то сбежал. Кого-то нашли убитым.
– Это бродяги. Для них подобное – норма.
– Да нет же! – и тут же ошарашенно затих, видимо, сам оторопев от собственной наглости. Потом молчание, растянувшееся секунд на тридцать и ровно до момента, когда я уже готов был рявкнуть, – Я видел одного из них, Бес. Я в морге был. У него отсутствовали почти все внутренние органы. Просто кожа, натянутая на плечи, и частично кишечник. Я не знаю, каким макаром не выблевал тогда свои кишки. Но работники морга проговорились, что это уже третий такой. Они считают, что орудует маньяка или же группа психопатов. Но я думаю, это наша птичка. Слишком похоже на то, что ты рассказывал.
Да, я рассказывал Стасу кое-что о моем любимом монстре в белом халате. Не всё. И не как о себе. Но ровно столько, чтобы дать необходимую ориентировку на эту продажную тварь. Одному найти её не представлялось возможным даже сейчас. И в данный момент Стас был в одном из американских штатов, откуда и звонил каждую неделю, передавая информацию.
– Ещё что?
– Я навёл справки насчёт шкафа, который она с собой таскает. Кого-то, отдалённо на него похожего, видели в пригороде.
– Похожего?
– Да, Бес. Но…в общем, я могу ошибаться. Тут почти половина мужиков таких. Вторая половина – бабы. Такие же шкафы. Страшно подойти к ним. Ещё страшнее – залезть на неё. Потому что не знаешь, позволят ли тебе слезть.
Не удержался от короткого смешка.
– Смотри, не обделайся там от страха. Не опозорь честь русского парня на земле вечного врага.
– Служу Советскому Союзу! Ты ж знаешь, нам честь мундира ронять нельзя.
– Нет уже ни Союза, Стасик, ни мундира твоего. Ты его променял на бандитскую кожанку и кастеты. Но честь всё-таки не роняй.
Отключился, глядя на перекатывающуюся по постели Ассоль. Зарывается пальцами в свои волосы, с силой дёргая за них, словно намеренно причиняя себе боль. Недолго, моя девочка. Осталось потерпеть недолго, и мы начнём игру. Скоро остальные участники нашего спектакля присоединятся к нам. Я знаю, что ты привыкла быть главной звездой на сцене…и ты будешь ею. Я обещаю. Но до твоего выхода мы разыграем увлекательнейшую