И даааа, не надо меня целовать. Кусай. Хочу боли. Много боли. Хочу, чтоб разорвало от нее…чтоб заглушила ту суку внутри, извечно вгрызающуюся в меня мразь, обгладывающую мои кости.
Коснулся пальцами между ног, и я запрокинула голову, гортанно застонав. Невольно впиваюсь ногтями в его запястье и чувствую, как накрывает …как бешено начинает пульсировать там, внизу, как я истекаю влагой ему на пальцы, и…мне не стыдно. Я снова стала женщиной. Рядом с ним. Резко вошел внутрь, накрывая мой рот губами. И я тут же сорвалась, глотая его хриплый выдох-стон мне в рот. Очень быстро, резко, остро и безжалостно, сжимая со всей силы его запястье, сокращаясь в каких-то болезненных спазмах, режущих наслаждением слишком сильно, слишком рвано. Так, что вместе с хриплым криком вырывается рыдание.
И, приоткрывая пьяные глаза, все еще содрогаясь в последних судорогах, глядя пьяными глазами в его бешеные глаза, простонать, испытывая мстительную боль от предвкушения его боли. Намеренно выискивая больное место, прицеливаясь, чтобы до мяса, чтобы его вывернуло, как и меня когда-то.
– Трахай, как хочешь… и куда хочешь…только дай мне порошок, Сашааа. Или, – пытаясь отдышаться и все еще потираясь о его пальцы, – ты думал, что, как всегда, бесплатно? Оооо, ты действительно так думал? – выдыхая ему в рот, глотая слюну пересохшими губами, – Ерунда для тебя…один маленький пакетик. Ничто для рыбного короля, а?
***
Грязь…когда-то она просила испачкать её в ней. Когда-то жалобно выстанывала своё желание схлестнуться со мной в этой зловонной жиже нашего с ней болота разврата и греха…а сейчас она толкнула меня в неё с циничной, словно приклеенной к этим чувственно изогнутым губам, улыбкой. Только что, кончив так громко…так охренительно сладко, что у меня свело скулы выдрать хотя бы часть этой эйфории, обрушить её внутрь себя, ломая кости и рёбра. Только что, кончив с жадным и громким дыханием…эта тварь столкнула меня в самую вонючую грязь лицом, заставив на мгновение остановиться, застыть, потому что я вдруг понял, что не могу вдохнуть, словно нос и лёгкие забились этой грязью, не позволяя даже сделать вдоха.
Проклятая дрянь, в очередной раз решившая показать мне моё место.
В висках ревёт диким зверем. Воет в исступленном порыве злобы, в желании разорвать на ошмётки эту продажную суку, не оставив от неё даже кусочка. И хлёсткой пощёчиной по лицу, усмехнувшись, когда вскрикнула, приложив ладонь к щеке. Дрянь! Оттолкнул к самой стене со всей дури, с удовлетворением глядя на то, как ударилась и застонала, роняя голову на грудь. Но тут же вскинула её, и я едва сдержал рычание в жажде придушить эту тварь. Свернуть ей шею одной рукой, сломать эту надменную пустую куклу.
Подошел к ней и, грубо схватив за голов, опустил её на колени, с силой надавив на плечо. Расстегнул ширинку брюк, чувствуя, как начинает колотить в ярости. В ненависти к этой суке.
– Чтобы