Беспокойные восклицания остались позади, в плечо уперлось препятствие. За кисть нетерпеливо дернули, словно гигантская рыба пробовала наживку, едва не оторвав руку. Спереди заворчало, протопали маленькие ножки, казалось, будто стальные тиски сдавили плечи и трясут моим телом, как марионеткой. Сквозь мутное марево выплыла нечеткая физиономия наставника, черные провалы внимательно всматриваются в лицо, крепкие руки несколько раз возвращали шатающееся тело в вертикальное положение, не дав растянуться на гранитных ступенях. Солнце прожигает слезящиеся глаза, бросает зайчики от зеркальных дверей. Убедившись, что кое-как стою на ногах, карлик уверенно потянул меня внутрь, зеркальные дверцы распахнулись, звякнул невидимый колокольчик, из проема потянуло прохладой и свежей выпечкой.
Я четко сделал пару шагов, отстранил руку наставника, будучи уверен, – могу идти сам. Но, едва твердые пальцы отпустили локоть, туловище дало опасный крен, по инерции прошлепал пару шагов, и с удивлением обнаружил, что голова намного обогнала ноги и отрыв растет… Под ноги ткнулось что-то твердое, хрустнуло, будто сухую ветку сломали, а я перешел в свободный, но короткий полет. Снова хруст, звон бьющейся посуды, состыковавшись лбом с деревянной перегородкой, я, наконец, мирно растянулся на обломках стула. Вместо ожидаемых звездочек в глазах плясали птички, смутными тенями порхали над головой, доносилось беспокойное щебетание. Спустя пару мгновений я начал различать отдельные фразы, птички неплохо чирикали по-русски.
– Чашечка горячего кофе, и он будет как новенький. – Поспешил успокоить «пернатых» Исра. Сверху донеслись охи и ахи, девицы в черно-белых фартучках размахивали изящными ручками, будто взлетали, обеспокоенно щебетали, как стайка воробьев.
– Можно без сахара. И без кофе. – Добавил Исра, наклонившись к лежавшему на полу подносу, где чудом устоял исходящий паром пластиковый стаканчик. Несшая его девица, замерла в той позе, в которой ее застал мой полет: руки вытянуты вперед, глаза на пол-лица, пол левым веком дергается одинокая жилка. – А, уже положили? Ничего страшного, терапевтический эффект хуже не станет. Отмывать сложнее… – Едва слышно добавил он. И уже громче, обращаясь к обширной аудитории:
– Ничто с утра не бодрит лучше, чем чашка горячего… крепкого кофе… – Ехидная улыбка расцвела на широком лице, пухлые пальчики лихо опрокинули стакан.
– Твоююю маааа-ть!
Официантки прыснули в разные стороны, я вскочил, хромая и неуклюже пытаясь содрать штанину с ошпаренной ноги.
– За что я люблю обтягивающие джинсы… – Промурлыкал Исра, с ехидной ухмылкой наблюдая, как бросив попытки оттянуть ткань от кожи, пытаюсь деревянными пальцами справиться с ремнем.
– Вот за что! – Победно ткнул толстый