Он выскочил из машины и поспешил на станцию.
Повезло: рейсовый автобус уходил вот-вот, а следующий – только через три часа. Костя купил билет у строгой кассирши, которая не подняла на него глаз.
Воскресный день был уже в полном разгаре, на станции толпился однообразный люд: мужчины испитого вида, угрюмые оплывшие женщины неопределенного возраста. Иные казались совсем старыми и вдруг держали за руки сопливых ребятишек, которые ныли и причитали, величая старух маманями. Народ хаотически передвигался по станции, толпы то редели, когда отбывал очередной автобус, то снова наплывали в ожидании следующего. Костя нетерпеливо переминался с ноги на ногу: хотелось уже сесть в автобус, лишь бы не стоять среди этих людей, ловя на себе недоброжелательные взгляды. Ему казалось, что он сильно отличается от окружающих в своем поношенном и все же добротном пиджаке, но главное – с этим портфелем, типичным где-нибудь в московском метро, но не здесь, в российской глубинке, где народ носит скудные пожитки в корзинах и узлах. Впрочем, он заставил себя успокоиться, присмотревшись и сделав вывод, что угрюмые взгляды исподлобья направлены не на него и являются здесь нормой, а не исключением. Мимо прошел милиционер и тоже не обратил на него внимания, приглядываясь скорее к группе подростков, которые толклись у билетной кассы. Потом на низенькой тележке проехал инвалид, позвякивая медалями и протягивая руку за милостыней. Костя отвернулся: с детства не мог переносить вида безногих, чувство сострадания терялось за физическим ужасом и брезгливостью. Ветеран сплюнул ему под ноги.
Наконец, начали пускать в автобус. Костя уселся на самое дальнее сиденье и притворился спящим. Вскоре он и в самом деле уснул, обеими руками стиснув портфель у груди.
Через два часа ухабистого пути, прерываемого многочисленными остановками, автобус прибыл в Горький. Автобусная станция соседствовала с железнодорожной, и Костя направился туда. Все шло по плану, даже с опережением, благодаря добросердечному солдатику-сверхсрочнику. Теперь надо было разобраться, каким образом пересечь страну и доехать до Владивостока; если для этого потребуется пересаживаться с поезда на поезд – оно и к лучшему, он затеряется, запутает следы, ведь не далее как завтра его хватятся и объявят в розыск.
Костя походил по вокзалу, постоял у информационного табло, пытаясь мысленно прочертить возможные варианты пути через огромную страну. Ему предстояло добираться до цели как минимум две недели, а то и дольше. Когда-то эта дорога уже была им преодолена при совсем иных обстоятельствах: мальчишкой-выпускником он ехал в Москву поступать в институт. Он и тогда был налегке, с небольшим фанерным чемоданчиком, в котором хранились смена белья, несколько книг и рекомендательное письмо от директора интерната. Все же теперь, экипированный лишь портфелем, он вовсе не походил на человека, который пустился в дальний путь, и это являлось дополнительной причиной не пытаться сейчас найти билет на поезд, который доставит его как можно ближе к намеченной точке,