Весь последующий месяц Эмма была сама не своя. Снова и снова мысленно она возвращалась в тот вечер в лесу. Анализируя каждую секунду той ситуации, она все чаще приходила к выводу – незнакомец не желал ей зла, а её визг мог напугать его еще сильнее. Лакки, замечая перемены в девушке, стал приставать к ней с расспросами. Когда Эмма, не выдержав его напора, призналась во всем, парень воскликнул:
– Нет, я всегда был прав: ты сумасшедшая! Ты глупая и… Ты…Ты дура!
– Успокойся, Лакки, довольно визжать как истеричная девка! Я цела и невредима. Ничего не случилось. Мне кажется, он больше испугался меня, чем я его. Видел бы ты меня в тот момент – глаза лихорадочно блестят, по уши в грязи, ору на всю округу! Жуть! – пыталась отшутиться девушка.
– Я не хочу с тобой больше разговаривать. Я не общаюсь с идиотками, – парень демонстративно отвернулся и стал копаться в капоте своей «девочки».
– Ну Лакки, послушай… Мне правда ничего не угрожало… – девушка развернула парня к себе и взъерошила ему волосы. – Когда я врезалась в него, он повернулся и пошел на меня не для того, чтобы отобедать мной. Он протягивал мне руку помощи, Лакки! Я в этом больше, чем уверена!
– Может он все же хотел тебе её отгрызть? – было видно, что молодой человек совершенно перестал злиться на девушку. – Просто пойми… Ты же знаешь, как я переживаю за тебя, и все такое.
Эмма это знала и давно догадывалась, что дружеские чувства Лакки переросли в нечто большее, постоянно выражавшееся в нежных прикосновениях, более крепких объятиях и приятных мелочах. Если раньше он прихватывал в магазине пиццу и пару банок газировки, то сейчас чаще стал покупать сладости и плюшевых зверей. Выбравшись из его объятий, девушка пошла обслуживать очередного посетителя.
Близился конец каникул. Неизбежность прощания выбили Лакки из колеи оптимизма и радостного настроения. Все чаще он приезжал хмурым, все меньше разговаривал.
– У тебя такой вид, будто ты едешь жить к тому чудаку из леса, – шутила Эмма.
– У тебя же этот чудак не сходит с языка, будто ты собралась с ним под венец. – в свою очередь поддел девушку Лакки. – Тебе не грустно, что я уезжаю?
– Конечно грустно! Но я не собираюсь так убиваться. В конце концов, я провожаю тебя не на войну. Время пролетит быстро и незаметно, и ты уже снова будешь здесь, надоедая мне своими рассказами и болтовней, – Эмма заглянула в глаза парню. Нетрудно догадаться, что она в них прочла.
В последний вечер Лакки затормозил у станции, поднимая пыль, и, выйдя из машины с двумя большими