Дом без дверей. Мила Куликова

дом был крошечным и старым. Он стоял практически на выезде из города, задний двор выходил прямо в лес, по ночам пугавший Эмму темной высокой стеной, наступающей на дом. Через дорогу располагалось старое заброшенное кладбище, заросшее высокой травой и захваченное сорняками. Неудивительно, что соседей у семьи Браун было немного – старики, живущие здесь давно, умирали, молодежь же стремилась или уехать из города совсем, или перебраться ближе к центру. Место было практически безлюдным, а хозяева дома – необщительными, но вежливыми и аккуратными. Они были верующими людьми, исповедовавшими лютеранство и часто проводили время в молитвах. Женщина была неопределенного возраста, с гладко зачесанными волосами с проседью, одевалась в бедные, но всегда чистые, серые платья. Она чаще молчала, практически не смотрела в глаза. Её муж – маленький, тщедушный мужчина лет сорока – работал в большом продуктовом магазине старшим продавцом. Благодаря этому в доме всегда были хлеб и крупы, а знакомые, живущие на ферме в соседнем городке, привозили им яйца и молоко. Детей у них не было, и Эмму на данный период все более-менее устраивало – жилье недалеко от работы, умеренная плата, тихие хозяева. Продукты она покупала отдельно для себя, но часто, придя с работы, на столе ее ждали ужин, накрытый чистым полотенцем, и записка, в которой ей желали приятного аппетита.

      Работа была не столько сложной, сколько нудной и неинтересной. Приходя в полдень к заправке и переодеваясь в старенький комбинезон, который приходилось подворачивать из-за большого размера, Эмма садилась в тени большого дерева на пластиковый стул и ждала посетителей, читая книги или газеты. К вечеру на заправке выстраивалась очередь: десятки машин выезжали из города встречать рассветы над озером. Несколько раз она заправляла машины своих бывших одноклассников и одноклассниц, которые вяло приветствовали её и равнодушно смотрели сквозь. Некоторые парни, смеясь между собой, приглашали Эмму поехать с ними на озеро. Веселясь, особо наглые даже пытались схватить её за руку или ущипнуть за зад. Но после того, как Джейкоб вышел с ружьем наперевес и зарядил им пару отменных словечек, ребята оставили попытки заигрывания, зная крутой нрав старика.

      – Не хватало, чтобы они увезли от меня такого ценного работника, чертовы засранцы! – не скупился Джейкоб, наливая из термоса чай в треснутую чашку.

      В три часа дня он отпускал девушку на обед, но все чаще она перекусывала в тени дерева заранее сложенными в пластиковый контейнер сэндвичами, любезно делясь со стариком. Как выяснилось, семьи у него не было, он жил один на западе Кеноша и приезжал сюда рано утром на стареньком автомобиле с нацарапанным грязным ругательством на капоте.

      – Пройдохи, – с улыбкой объяснил он однажды девушке, – ребятишки моего соседа. Я однажды перебрал на вечеринке моей сестры и наехал на их велосипед. Так они в долгу не остались. Маленькие, а уже остры на язык.

      Денег, что платил ей старик, хватало на плату за комнату, еду. Немного оседало и на дне старой шкатулки, подаренной стариком на день её рождения, который