бутылочного стекла. Более подробный осмотр подтвердил подозрение врачей. Девочка была изнасилована с особой жестокостью. Осколок стекла удалось забрать, только под воздействием наркоза, при операции. Милиция закрыла дело, списав все на бандитские разборки, отправив все документы по этому случаю в архив, который через полгода успешно сгорел, от неисправности проводки. (Рукописи не горят-утверждали древние.) Он говорил, что не хочет нас впутывать в эту грязь, что мы и так настрадались, пообещал помочь с паспортами, с нашей легализацией, похвалил за изобретательность с метриками, пообещал держать нас на контроле…Главное пообещать. К вечеру мы вернулись домой. Он выбрал момент, когда все разбежались, по своим делам позвал меня, прикрыв на щеколду дверь, и из своего рюкзака достал чудо, видеомагнитофон с телевизором. Видеосалоны стоили тогда баснословных денег, заправлялись кассетами, а этот был маленький, цветной-на аккумуляторах и со стереонаушниками. Вставил кассету и сказал смотри, сам уже давно перешел на ментал. На экране показывали, какую-то семью, красивый худой мужчина, вместе с похожей на Мальвину, женщиной, качали колыбель, в которой плакал ребенок. Все это записано было без звука, как-то не интересно. Чавось среагировал, почувствовав мой металл, перекрутил кассету наперед. Там паренек, лет четырнадцати, чинит велосипед и ему что-то рассказывает отец, потом он идет по какому-то городу с католической библией в руке, рядом видны стены монастыря, парень выглядел уже постарше. Чавось поставил видео на паузу. Втора, внимательно посмотри и запомни этого парня.
– Я тебе помогу, внесу картинку, с его изображением тебе в ментал. Все остальное забудь.
– Это кто? -мысленно я задала вопрос.
Он так же мысленно ответил:
–Это первый.
Кассету он забрал, а видеомагнитофон оставил нам, это был его подарок. (Муж, очищая в очередной раз кладовку, все пытался его выкинуть, я не дала.) Утром прилетел Цыган, они переговорили с Чавосем, через неделю у нас у всех, были пахнущие краской, украинские паспорта, с цветными фотографиями, даже, с уже готовыми нашими росписями. Да, серьезная контора, подумала я. Чавось с Немым рассмеялись.
– Не подслушивать, гады! -в ментале взревела я.
Гады, издеваясь, синхронно вставили в уши вату, по – военному, повернувшись ко мне спиной. Теперь мы уже смеялись втроем, Стерва непонимающе смотрела на нас. В конце концов я показала ей язык, а она в ответ, покрутила у виска. Чавось с Немым уехали днем, не попрощавшись, Чавось только успел передать сверток, сказал передай администрации, это для Гюрды, все, что мы пока можем сделать. Когда уже машина, приехавшая, за ними отъезжала, я стояла, прижав к груди этот маленький сверток. Вдруг машина остановилась, Чавось выскочил из неё, пробежал ко мне, прижал меня к груди, поцеловал и попросил никого больше не ждать, и не искать на вокзале.
– А Михайловича?
Он повторил:
– Никого! Надо сами найдут.
И медленно пошел
