– Ну-у, может и так, – смущённо улыбнулась я и опустила взгляд в пол. – Не люблю хвастаться.
Между тем мы дошли до кабинета химии и вошли внутрь. По вторникам на химии я не встречаюсь с Камиллой и Фелис, у них в это время другие предметы. Теперь у меня есть новый компаньон, да ещё какой!
– Здравствуйте, мисс Гонзалес, – поприветствовала я учительницу по химии. Мисс Сара Гонзалес была миловидной женщиной с большими голубыми глазами в очках и задорным нравом. Она была моложе всех учителей в школе, и ученики любили её за непосредственность, острый ум и чувство юмора.
– Мисс Фарелл! – воскликнула она, увидев меня и Блэйка. – Как вы?
– Хорошо, а вы?
– Тоже. А кто это у нас? – она начала осматривать Блэйка, и тот ответил.
– Я Блэйк Эванс, новенький. Здравствуйте.
– Здравствуйте. Ну-ка, скажите, мистер Эванс, как у вас с химией?
– Я люблю химию. Опыты и колбы – это моё. В прошлой школе у меня трудностей не возникало, – ответил Блэйк, и я подняла бровь, посмотрев на него. Я вот химию, хоть и понимала, всё делала, но не особо любила. Не думала, что он в ней разбирается и так увлечённо.
– Замечательно! Но рекомендую вам сесть с мисс Фарелл. Она введёт вас в курс дела и всё объяснит.
– Благодарю, – произнёс Блэйк, и прозвенел звонок. Мисс Гонзалес встала со своего места, а мы заняли свои рабочие места.
– Приветствую вас, класс! – воскликнула мисс Гонзалес, сложив руки на груди. – Рада вас всех видеть. После лета, как я вижу, никто не умер, это радует. Особо я вас напрягать не буду, сама после лета ещё не отошла.
Она усмехнулась, и мы всем классом сделали то же.
– Перед вами на столе разные вещества. Даю вам волю смешивать их как угодно. В пределах разумного и безопасного, конечно, – прищурила она взгляд. – Заодно проверим, что вы усвоили за все года изучения моего предмета. Работаем!
Все принялись за работу. Мы с Блэйком тоже.
– Что ж, – начал он. – Начнём с самого простого. Серная кислота.
– Давай, – я протянула ему пустую колбу, и он начал смешивать элементы.
– А теперь угольная кислота, – произнёс Блэйк дальше, и я подала ему другу колбу.
Я наблюдала, как он увлечённо, с живым интересом молодого химика, создаёт одно химическое вещество за другим. Я смотрела на его руки, касавшиеся стекла колбы, его сосредоточенный взгляд, улыбку, которая появлялась на его лице, когда мы болтали, его широкую спину и мышцы рук. На нём была серая толстовка и потёртые синие джинсы, и я уже размышляла в голове: каково это – носить мужскую толстовку и вдыхать запах парня, его духи. Духи Блэйка были приятными и манящими, и каждый раз, когда он двигался, поднимал руку, рассматривая вещества в пробирках, я наслаждалась этим запахом.
Так и пролетел целый день. После химии была математика, на которую Блэйк не пошёл, затем английский язык, на котором я отвечала на пытливые вопросы Камиллы о Блэйке, музыка, на которой мы с Фелис обсуждали