полумесяцы, начертанные грубо или изящно; кое-где изображения с непонятными каракулями в готической манере; в других местах – полустертые, безнадежно испорченные рисунки. Должно быть, они что-то означали, иначе их не стали бы вырезать: такое старание несомненно имело смысл; да и не будь они преисполнены столь большого значения, их не пытались бы затереть. Во время Великой священной войны крепость оказалась на линии фронта, проходившей вдоль горного хребта Уа, и была задействована во время боев; стратегическое значение крепости сделало ее неприступным военным объектом; укрепление в ее стенах сначала принадлежало Врагу, а затем народу верующих – или наоборот; в любом случае, она не раз переходила из рук в руки. В конце концов ее отважно и окончательно отвоевали солдаты Аби, ибо на то была воля Йолаха. Есть даже одна легенда, которая гласит, что в окрестностях осталось столько трупов, что ими можно заложить все ущелья Уа и запросто пройти по ним, как по ровной земле. Это очень даже возможно, ведь цифры потерь объявлялись астрономические, использованное оружие по своей мощи превосходило солнце, а битвы растягивались на десятилетия, уже никто и не знает, на сколько именно. Удивляет только, что крепость после таких невзгод осталась невредимой. Если даже половина тех рассказов, которые ходят по стране, правдивы, то можно с уверенностью сказать: где ни поставишь ногу в этой стране, наступишь на труп. Удручающее соображение, ибо невозможно избавиться от мысли, что в следующий раз, когда копнут землю, придет очередь и твоего трупа.
После войны, которая разрушила все и радикально изменила историю мира, нищета выбросила на улицы всех шестидесяти провинций империи сотни миллионов несчастных; это были дикие племена, потерявшиеся семьи или то, что от них осталось, вдовы, сироты, инвалиды, умалишенные, больные проказой и чумой, пораженные отравляющими газами и радиацией. Кто мог им помочь? Ад был повсеместно. Бандиты с большой дороги кишмя кишели, они собирались в целые армии и грабили всех, кто еще выжил в этом несчастном мире. Долгое время крепость служила пристанищем для бродяг, которым хватило сил и мужества встретиться лицом к лицу с преградой горного хребта Уа. То был своего рода Двор чудес[2], куда приходили издалека, чтобы найти убежище и справедливость, а встречали разврат и смерть. Можно даже сказать, худшего мира, чем тот, свет не видывал.
Со временем порядок был восстановлен. Разбойников поймали и казнили в соответствии с обычаями каждого региона, машины смерти работали днем и ночью, изобретались тысячи способов их усовершенствования, но даже будь в сутках тридцать шесть часов, их не хватало бы для выполнения ежедневной работы.
Вдов и сирот попристраивали в разных местах и позволили им заниматься разным мелким ремеслом. Больные и инвалиды продолжали нищенствовать, брошенные на произвол судьбы, и без медицинского ухода помирали миллионами. Именно в целях очистки города и деревни от трупов, пропитавших всё своим зловонием и служивших рассадником стольких
