Народу и вправду стало больше. Платя за вход, горожане заходили в таверну и рассаживались по свободным местам. Не прошло и часа, как зал был полностью забит людьми. Пол скрипел от пляса молодых, которые ни на минуту не садились, а лишь танцевали и танцевали под звуки бодрых музыкальных инструментов. Столы ломились от еды, рекой текли пенные напитки по кубкам и кружкам в руках взрослых, которые то и дело поднимали всё новый тост. Пришёл на праздник и Рандольф Гордон со своей семьёй, однако ему пришлось сесть на этот раз не с женой и детьми, а с прибывшими гостями, которые тоже изъявили желание посетить праздник. Они сели за отдельный большой стол, который находился на втором этаже таверны, откуда можно было наблюдать происходящее в главном зале.
Бреннерд летала от одного стола к другому, время от времени сменяя подносы, на которых она несла кубки. На её глаза попалась компания приезжих людей, которые решили остаться на ночь в Ревене.
Подойдя к ним и быстро расставив кубки, она налила каждому напиток, высоко подняв кувшин так, что приезжие немного всполошились.
– Ой, не пролей, не пролей наливочку!
Бреннерд захохотала.
– Не бойтесь! Видите, ни капли не пролилось! – она оглядела всех. – Вы приезжие, да? Откуда приехали?
– Хе, да не откуда! – ответил один из них. – Путешествуем по миру. Решили остаться здесь на ночь, всё-таки праздник Аэр!
– Да уж! Праздник богини Аэр здесь – настоящее веселье! Пьют у вас тут – мама не горюй! – сказал другой, потерев свою рыжую бороду.
– Ну, вы тогда много не пейте. Эту наливку у нас очень крепкой делают! – улыбнулась Бреннерд.
– Это для нас ещё водичка, – поддавшись обаянию девушки, мужчины продолжали говорить с ней дальше, хотя по виду они выглядели совсем неразговорчивыми. – Однажды мы пили наливку из мандрагоры – вот настоящий ад для печени был! Но хороша наливка была, ух, хороша!
В голове Марлин вспыхнула картинка шкафа тётушки Люпус, где девушка однажды увидела бутылку с надписью «Наливка из мандрагоры», которую, кстати, колдунья вытаскивает и выпивает после каждого полнолуния.
Недалеко от этих путешественников сидела мама Марлин и её брат Эдмунд. Корнелия разговаривала с женщинами её возраста, а Эдмунд накладывал себе еды. Марлин отнесла поднос и подошла к своим родным, потрепала по голове Эдмунда, а маму она поцеловала в щёчку.
– Марлин, садись, поешь! – Корнелия взглянула на дочь.
– Когда танцы начнутся, поем, – быстро проговорила Марлин. Она взяла небольшой бутерброд и съела на ходу, идя к стойке, где уже стояла ещё одна партия кубков.
Становилось душно в помещении, работники таверны начали открывать окна, пропуская вечерний свежий воздух. Танцы всё ещё продолжались, был слышен смех и хохот, кто-то хлопал под ритм музыки, бард бренчал на лютне и успевал кидать многозначительные взгляды в женскую толпу.
Бреннерд всё же нашла минуту отдохнуть и сразу пошла к матери.