Припарковали мотоцикл на песке. Разоблачились от пыльных бандан, закрывающих большую часть лица, сняли и протерли замутненные солнцезащитные очки. Огляделись.
Кэт не узнавала это место! Такое любимое и ни на что другое не похожее. Недалеко рыпел экскаватор, разрывая прочно возвышающийся берег, скрепленный корнями могучих пальм и травянистых кустарников. Огромные камни, высвобождаемые из завалов, темноволосые сухопарые индийские мужчины грузили в плоские широкие тазы на головы коренастых женщин. Ровным ручейком они с грузом на головах двигались, как конвейерная лента в сари, по направлению к грузовой машине с кузовом. Механизм не смолкал, все двигалось, газовало, перебирало кряжистыми ногами, потело и издавало атакующие звуки. Возводили большой фешенебельный отель.
Кэт не выдержала и грустно вымолвила: «Мы являемся свидетелями медленного умирания Вагатора. Дальше и все остальные светлые места и пляжи заполнятся уродствами современной цивилизации. Стройка и инфекция глобализма уничтожит свет и радость моего Гоа…»
Слезы выступили на ее глаза. Хэм обнял своими горячими ручищами Кэтти, находясь сам в глубоком, хоть и в предвиденном, ошеломлении.
– Да, нашего Вагатора больше не будет. Зато счастливые индийцы теперь смогут топтать ненавистный им белый песок и купаться в джинсах по высшему разряду и с первоклассным сервисом.
Оба, совершенно огорченные печальной картиной строительства, не сговариваясь и не размыкая рук, прогулялись к Малому Вагатору, к Лицу Шивы. Сделали обязательные и, наверное, последние снимки на телефоны. Полюбовались с уже засевшей острой ностальгией на тот мутный кусок бухты, где вся мировая синева расслаивалась и раскрывала всевозможные немыслимые нюансы от серого в синее через голубое и бирюзовое, эпизодически в фиолетовое, дождливое, ветреное, бушующее и необыкновенное!
Этот Вагатор останется для них порталом в первооткрытие влюбленности и прикосновение к окостенелым сердчишкам. Эти пошарпанные топчаны навсегда сохранят клетчатую память об их интимности и соприкосновении замерзающих спин и животов после опасного и прекрасного купания под ливнем в молочно-нефритовой мегаломании.
Их Вагатор кончился. Им даже не захотелось тут оставаться. Загорать и купаться через боль утраты, которую они похоронили быстро и одновременно, замерев в объятиях, каждый со своими мятущимися мыслями и чувствами прощания. Растягивать этот кошмар не хотелось. Есть и пить не хотелось. Они медленно, чтобы навсегда запечатлеть в памяти остатки красоты, и расстроенно, потому что неизбежно все сгинет в надвигающемся прогрессе, побрели через безмолвно кричащие о помощи камни Среднего и Большого Вагатора к арендованному