– По какому поводу комиссия, Иван Григорьевич? – спросила она.
– Боюсь, что литературный вкладыш урежут, – ответил Боголюбов.
Городская газета была полуформатной, как «Аргументы и Факты». Выходила на восьми полосах через день. А четырехполосный литературный вкладыш появлялся раз в месяц.
Из кабинета вышел редактор.
– Зайдите, Иван Григорьевич.
Писатель пробыл в кабинете не меньше десяти минут. Вышел оттуда вспотевший. Буркнул:
– Иди, Наталья, тебя вызывают.
За столом, кроме редактора, сидели еще двое. Один полный, вальяжный, по фамилии Вербицкий. На всех городских торжествах он всегда крутился возле мэра. Даже выступал от его имени. Второй – невзрачный, тощий, узкими глазами ощупывает, будто хочет заглянуть под кожу. Перед ним на столе блокнот, в руке карандаш. Явно, из ФСБ.
– Скажите, Ляхова, как вы относитесь к президенту Путину? – спросил Вербицкий.
– Хорошо отношусь. Я на выборах за него голосовала. К нему все хорошо относятся. Он России Крым вернул.
– Почему же его рейтинг падает?
– Разве? Я не знала об этом.
– Что вы думаете о пенсионной реформе?
– А зачем мне о ней думать в двадцать шесть лет? До пенсии много воды утечет. И реформа другая будет.
– Компьютер у вас есть?
– Есть.
– Хорошо владеете им?
– Тексты набирать могу. Социальные сети и интернет меня не интересуют.
– Чем вы, Ляхова, занимаетесь в нерабочее время?
– Стихи пишу. Печатаю их в нашей газете.
– А как вы относитесь к Поклонской?
– По-моему, она печаталась в Литературке у Полякова. Подражательные стихи. С претензией на философию. Хотите, я прочту вам свои стихи?
– Читайте. Только недолго.
– Отрывок из оды «Зеркала».
Наталья приняла позу, закатила глаза и начала с легким подвывом:
Осенний день. И хмурь, и слякоть.
Зеркальный дым… Не буду плакать!
Смеюсь над зеркалом теперь.
Но все равно тревожат сны,
А из зеркальной глубины
В оправе из былых потерь
Мои глаза кричат: не верь!
Еще апрель, еще апрель!..
– Свободны, Ляхова, – прервал ее Вербицкий.
– Я могу идти домой?
– Пока нет. Подождите в зале. С вами еще редактор пообщается…
Когда она вышла, слово взял представитель ФСБ.
– Сначала я думал, что Ляхова актерничает и переигрывает. Очень уж она подчеркивала свою аполитичность. Но когда она начала читать стихи, понял, что ошибся. Поэты все немного чокнутые. Особенно дамочки. Считаю, что Ляхова к листовкам отношения не имеет. Боголюбов под вопросом. Я перелистал его роман. Бурлаки Боголюбова – это вольница и бунтарство. То есть отражают взгляды самого автора. Да и вёл