Рогнеда долго не могла прийти в себя, а когда боль ее несколько притупилась, она нашла себе отдушину в воспитании детей. Но ни Изяслав, ни Всеволод, ни Мстислав не тяготели к наукам, предпочитая им дворовые забавы. А вот в Ярославе она нашла не только прилежного, но и страстного ученика, кой самозабвенно углубился в книги. Рогнеда с радостью наблюдала, с какой жадностью поглощает Ярослав древние пергаментные рукописи, как дотошно вникает в смысл написанного, многое запоминая наизусть, будь то светское сочинение или богослужебная книга.
Иногда Ярослав отрывался от книги и восторженно восклицал:
– Какие же мудрые люди! Какое богатство суждений, особенно в речах Цицерона. Он не придворный сочинитель римского властителя. Отнюдь! Его девятнадцать трактатов по риторике, политике и философии говорят о глубоких преобразованиях и новинах…
Шаг за шагом Ярослав становился первым книжником Руси.
И вот его разлучили с матерью.
«Отец поступил жестоко, он даже не позволил ей книги взять. Чем же матушка будет заниматься?» – обеспокоился Ярослав.
Он пришел в книгохранилище, отобрал несколько книг, тяжелых, облаченных в доски и кожаные переплеты, с золотыми и медными застежками и сложил их в довольно обширный сундук, обитый медной жестью.
«Поеду к матушке. Обрадую ее», – подумал Ярослав, но тотчас огорченно опустился на сундук. Никто его из терема не отпустит: по негласному правилу любой из княжичей не имел права уйти из дворца без ведома князя или дядьки-пестуна.
Пошел к Добрыне Никитичу.
– Собрался я мать навестить, Никитич. Да и книги ей привезу.
– Не дело придумал, княжич. Дождись отца.
– Но отец отбыл в Вышгород. Когда-то он вернется. Тебе, Никитич, решать.
– Не волен, княжич. Владимир Святославич особо наказал: никого к Рогнеде не допускать.
– Даже детей?
– Даже детей, Ярослав.
– Но ты же у меня добрый дядька, не зря тебя Добрыней зовут.
– Это я с виду добрый, а как на печенега пойду, злей меня на свете нет.
– Да уж ведаю. Не тебя ли в лихолетье за Ильей Муромцем посылали?
А как тут-то они думали:
– А нам есть кого за Ильей позвать.
А пошлем-ка мы Добрынюшку Никитича —
Он да ведь ему крестный брат,
А крестовой-то братец да названный,
Так он-то, бывает, его послушает…
– Ишь ты, – довольно улыбнулся дядька. – Не зря тебя книжником прозывают. Но ты меня не задобришь. Жди отца!
Глава 18
К Рогнеде!
Ранним утром, облачившись в рыбачью одежу и прихватив с собой удилище, Ярослав устремился к Днепровским воротам крепости. Ведал: по утрам ворота распахиваются, через кои начинают сновать люди из Детинца и Подола. Благополучно спустившись с Горы к Днепру, Ярослав вошел в небольшой срубец перевозчика Епишки. Тот, зарывшись с головой в облезлый