Еду подали на стол. Отец разрезал индейку. И хотя Ситра могла бы это сделать более профессионально, она не предложила свою помощь.
Еды было слишком много. Наверняка большая часть останется в холодильнике, и семья будет доедать ее так долго, что само слово «индейка» превратится в ругательство.
Ситра всегда ела быстро, но Жнец Кюри настоятельно посоветовала ей сбавить скорость и научиться наслаждаться вкусом еды, а потому Жнец Анастасия тщательно пережевывала каждый маленький кусочек. А интересно, родители заметили в ней эту незначительную перемену?
Ситра рассчитывала, что обед пройдет без инцидентов, но в самый его разгар матери удалось-таки подпортить праздник.
– Я слышала, тот юноша, с которым ты пошла в ученики, куда-то пропал, так?
Ситра отправила в рот ложку того, что на вкус выглядело как пюре из картошки, генетически синтезированной с питайей. С самого начала ей не нравилось то, что родители называли Роуэна «тот юноша».
– А я слышал, что он свихнулся, или что-то вроде того, – проговорил Бен с набитым едой ртом. – А так как он был почти жнец, «Гипероблако» не смогло его вылечить.
– Бен! – одернул мальчика отец. – Давай не будем об этом за обедом!
И хотя отец смотрел на Бена, Ситра понимала, что его слова обращены к матери.
– Я рада, что ты с ним больше не имеешь дела, – сказала мать.
А поскольку Ситра промолчала, мать решила развивать тему и дальше:
– Я знаю, что в период ученичества вы с ним были достаточно дружны.
– Мы не были дружны, – наконец отозвалась Ситра. – Между нами ничего не было, да и быть не могло.
Ситру словно кольнуло от того, что ей пришлось признаться в том, чего ее родители не могли знать. Каким образом между ней и Роуэном могли сложиться какие-либо отношения, если судьба сделала их смертельными врагами? Даже сейчас, когда на него шла охота, а на ее плечах лежал груз ответственности, которую обязан нести жнец, что могло связывать их, кроме темного колодца желания?
– Если ты понимаешь, что для тебя хорошо, а что нет, – сказала мать, – ты никогда не станешь встречаться с этим юношей. Просто забудь его, чтобы потом не пожалеть.
Отец вздохнул и оставил попытки поменять тему.
– Твоя мать права, милая, – сказал он. – У них были основания предпочесть тебя…
Ситра положила нож. Не потому, что боялась, что использует его. Просто Жнец Кюри научила ее никогда не держать оружие в руках в моменты злости – даже если оружием в этот момент был столовый нож. Она попыталась тщательно выбирать слова, но, возможно, сделала это не вполне тщательно.
– Я жнец, – произнесла Ситра со сталью в голосе. – Я могу быть вашей дочерью, но вам следует относиться ко мне так уважительно, как того требует мое положение.
В глазах Бена промелькнула боль – такая же, как той ночью, когда Ситра была